12 апреля, 1945 года, СССР
Глядя на процесс вырывания винтовки, разгорающуюся нерешительность в глазах Украинцев, которые только что лишились оружия, а получивший по лицу хлопец, а он, кстати, был главным, наоборот, весь побагровел, потому что его обдурил какой-то непонятный солдат, по-видимому мародёр, после чего ещё и отнял оружие.
-Вона не заряджена.
Сказал главный, глядя на Джона. В следующую секунду Джон получил удар в нос, после чего бравые молодчики попытались подхватить его под белы рученьки, чтобы предаться тому, что было их единственным развлечением в последние годы - самосудом. Другие два Украинца тем временем сильно расстраивались по поводу того, что им поучаствовать не дадут, поэтому когда их головы со стуком ударились друг об друга, на их лицах застыло довольно комичное обиженное выражение. Снова встав на четыре лапы, он сзади прыгнул на одного из молодчиков, что держали Джона, после чего покатился с ним по траве, слыша, как Джон начинает что-то делать, но вот что именно оставалось за краем глаз.
Поражённый украинец, пытавшийся просто зажать пасть, получил несколько чувствительных ударов по груди,  после чего, когда он разжал руки, его укусили за ухо, что окончательно выбило из него какой-либо боевой дух. Держась за окровавленную щёку, он попытался убежать, получил подсечку, после чего его голова пару раз мотнулась вверх вниз, ведомая тяжёлой лапищей волка.
Выдохнув, последний повернулся, глядя на поединок Джона с двумя солдатами. С разбитым носом, из которого струились ручейки крови, он выглядел достаточно жутко.

Отредактировано Dragonking (2013-08-24 00:14:05)

12 апреля, 1945 года, СССР
Немигающие жёлтые глаза в кустах проводили скрученного Бейкера, по лицу которого ничего нельзя было прочитать  но сопротивляться вооружённым людям он не захотел. Дождавшись пока все уйдут, вновь раздобыв свои портки, волк направился прочь от деревни, не дожидаясь напарника, который уже порядком надоел своими подколками да и сильно замедлял путешествие. Решив, что тот догонит его позже зверь направился в сторону фронта, лишь примерно зная его направление.
Директивы задания были очень и очень размыты - как предполагалась искать двойника среди сотен людей и переть его на себе в портал - по меньшей мере сложно. К тому же разбирающегося в русских ровно на уровне фольклора про серого волка(он перерыл множество подобной литературы, для разных народов и врёмен, чтобы иметь хоть какое-то обоснование своему внешнему виду в случае чего), Драгонкинга очень раздражал тот факт, что он не знает как в случае чего с ними общаться и как ему, чёрт возьми, добраться до этого наступления, где что-то должно пойти не так, учитывая, что он даже не знал - а как оно должно пойти. Полный этих мрачных дум он топал перелесками, пытаясь найти любые следы солдат.

12 апреля, 1945 года, СССР
Отсутствие Бейкера беспокоило врача - однако, каким-то внутренним чутьём, он знал, что тому ничего не будет - бывалый солдат точно не пропадёт, особенно когда селяне узнают, что их сотоварищи просто получили пару раз по украинской физиономии, да и легли где стояли.
Нефритовая трава тихо стелилась под лапами, молочный диск месяца скупо мрцал с хмурого неба, с алмазными вкраплениями звёзд, складывающихся в незнкомые агенту созвездия. В его детстве, он любил смотреть на звёзды - одна из них была домом, безнадёжно и бескоечно далёким. Он часто представлял, что его отец не умер, а улетел туда и вернётся, заберёт его с матерью и они отправятся обратно, к тенистым лесам и просторным домикам. Но сейчас, находясь в относительном прошлом - для того же атланта Вронна, ныне покойного, это было бы грядущим, а для Коалиции вообще ничем - ведь она существовала вне времени, сейчас он видел, что деткая планета-мечта была совершенно не такой восхитительной. Под лапой хряпнула помятая, обгоревшая банка, невесть как очутившаяся достаточно далеко от недавно покинутого поселения. Окружающая природа была далеко не девственной, как в той же тайге. На ум стали приходить многочисленные блюда, которые мелькали в воображении, лишь чтобы поддразнив, исчезнуть - есть хотелось достаточно сильно. Но не зря рядом находились две деревни - неуклюже шлёпая лапами и скользя на камнях, Драгонкинг перебрался через брод, явно рукотворный - здесь было заечательное место для ловли рыбы. После чего, надеясь, что не поднимет шума, придушив голос совести, обчистил пару прохудившихся сетей, стараясь выбирать не много. В обной он всё-таки запутался, но в такое позднее время никого не было, хотя в деревне и горели какие-то огни, показывая, что она не заброшена. Чистка рыбы, как и освежёвывание были делом привычным в теории и на практике с инструментами и стерильностью, однако приходилось обходиться подруными, вернее подлапными средствами. Пальцы были достаточно сильно изрезаны острой чешуёй, а несолёная рыба была не слишком приятна на вкус. Впрочем, выбирать не приходилось - шанс найти дичь в таком лесу, как здесь, насквозь пропитанному запахами людей, было практически нереально, а весенний нерест никто не отменял. Забравшись поглубже от всех троп, волк уснул, соибраясь, если не произойдёт ничего неожиданного, продолжить идти по следам. Чешую, кстати, он аккуратно закопал, не оставляя следов, ну а унесённые течением потроха мало кого заинтересуют.

12 апреля, 1945 года, СССР
Постоянный недосып уже начинал надоедать - но передвигаться днём было слишком опасно. Инстинкты верещали о том, что нужно бежать как можно дальше и как можно быстрее, но здоровый интерес их пересилил. Что, накануне финального наступления на столицу,потеря которой означает поражение в войне, здесь делает передовой отряд. Географию местных краёв врач не знал, однако здравый смысл подсказывал, что пешие войска не могут передвигаться на большие расстояния,а значит театр боевых действий недалеко. Огибая выстрелы по дуге, в сторону, дальнюю от деревни, где, по идее, должны были находиться войска противника(он расценивал их так исключительно потому, что они должны проиграть в войне,сверх того каждая боевая единица могла быть агентом тех самых "двойников", которые уже изрядно потрепали его шкуру в средневековье).
Отряд противника был достаточно рассредоточен - стрельба в лесных условиях ведётся достаточно кучно, а перспектива словить пулю от русских никак не радовала. Двигаясь как можно ниже к земле и тише он заходил в спину одному из них, с достаточно выгодной позицией за камнем, прикрывавшим его от пуль врага, но не слишком мешавшего обзору. Ещё одно преимущество было, конечно же, в оружии.
Этого волк конечно же не мог знать, однако во Второй Мировой, господин верховный главнокомандующий перечеркнул чертёж автомата Калашникова, заявив, что автоматы это оружие полицаев. Действительно, автоматы широко применялись именно Гестапо, "полицией" по документам, а на деле регулярной армией. Впрочем, как уже было сказано - всего этого врач знать не мог.
План был прост - подкрасться сзади и, зажав рот, свернуть шею стрелку, давая возможность противоположной стороне пойти в атаку. Даже крошечное сражение могло и должно быть выиграно. Никакой информации о количестве противников он не имел, поэтому действовал максимально осторожно. В случае успеха он просто вернулся бы сюда и пошёл по следам немцев, которые наверняка приведут его к лагерю или, чем чёрт не шутит, на фронт.

Отредактировано Dragonking (2013-11-11 23:06:33)

12 апреля, 1945 года, СССР
Перспектива превратиться в решето совершенно не радовала врача, однако снова отставать от русских он не собирался - слишком многое поставлено на кон, когда он вынужден разделиться со своим единственным союзником. Бросившись за камень и почувствовав каменную крошку, которую высекла пуля, он нашарил рукой автомат.
Конструкция была ему совершенно незнакома, однако в его времени до сих пор существовало оружие, со спусковыми крючками - пожалуй, эта конструкция вообще была одной из самых популярных, не считая дорогущих и умных сенсоров, настроенных под конкретного человека. Посему, совершенно наудачу, он высунул ствол и выдал короткую очередь, патронов в магазине оставалось немного, так что он не успел познакомиться с отдачей. Процесс перезарядки,агенту, привыкшему к лазерному оружию, был, увы, не знаком, поэтому единственное что оставалось - швырнуть автомат в сторону противника. Сделал он это уже из другого положения, нежели раньше - германские стрелки всё-таки не глупые люди и понимают, чем им чреваты ошибки. Оставалось дождаться подхода русского подкрепления, а там, в случае чего, убежать он всегда сможет. Лапа легла на невидимый посторонним кулон межмирья, но его использование подождёт - кто знает, не придётся ли ему сверкать пятками в сторону, противоположную русским.
Шквал пуль редел - русские подходили, приготовившись, пока непонятно к чему, он ждал каких-либо изменений на поле боя.

12 апреля, 1945 года, СССР
Почему-то именно сейчас пришла растерянность и даже паника - идея, казавшаяся такой удачной - помочь русским, объединиться с ними и едва ли не доехать до Берлина с комфортом сейчас споро ломалась о недоверие в глазах солдат, окружавших последних немцев. Вариантом оставалось не так много - пытаться поговорить - быстрее схватишь пулю, чем успеешь пасть разинуть, да и глядя на волка как-то идея мирных переговоров в голове не рождается, скорее даже наоборот. Выдохнув он максимально медленно и осторожно вышел из-за камня с другой стороны, которую хоть как-то закрывали естественные преграды, после чего присел, вроде бы в расслабленную позу, но на самом деле каждая мышца дрожала, готовясь выдать неплохой рывок, после чего, негромко, так чтобы слышали только ближние солдаты, как раз та группа, которая раздумывала о том, чтобы в него пострелять, спросил:
-Неужели бравые русские солдаты будут тратить патроны на говорящую собаку, к тому же, говорящую по русски?
Ничего другого в голову не пришло, а корявость фразы поражала даже самого врача. Впрочем, голова сейчас была занята скорее траекторией прыжка в случае чего, но никак не дальнейшими переговорами.

12 апреля, 1945 года, СССР
Если с тобой говорят, то значит убить становится раз в десять сложнее психологически. Истина, на которой погорели очень многие начинающие бандиты, пытающиеся захватить заложников, а затем угрожать расправой. Ну не сможешь ты убить человека, если кишка тонка, и если до этого ты жаловался ему, что тебя довели до такой жизни.
Успокоенный тем, что расстреливать его прямо сейчас никто не будет, Драгонкинг встал во весь рост, поправив изрядно запачканные брюки, после чего спокойно отвечал, глядя в глаза именно тому солдату, который отдавал команды:
-Я просто волк, правда не серый, а чёрный. Как известно - волка бояться - в лес не ходить. Создавать меня никто не создавал - просто жил, да живу. Немцы мне не свои и не чужие, как и вы, вот только их нужно остановить. Сейчас этим занимаетесь именно вы, каждый из вас, будущих героев Родины. Вот только осталось взять Берлин и вуаля - агрессор повержен, мир спокоен. У меня там своё дело, но можете целиком и полностью на меня положиться - я с вами на одной стороне. Если позволите - я присоединюсь к отряду и пойду с вами, вот только не нужно пытаться сдавать меня в ваши секретные ведомства и разбирать на кусочки, во-первых сбегу, а во вторых ничего такого во мне и нет. Наверное.
Чуть улыбнувшись(в последнее время он немного поосваивал мимику пасти - первые улыбки были похожи скорее на оскал хищника, перед которым есть что-то покушать), он продолжил:
-Доверять мне у вас есть хотя бы тот резон, что я пришёл вам на помощь, хотя мог пройти мимо. Так что, лидер отряда, или кто вы там, мне, как животному, надеюсь, простительно не разбираться в ваших чинах и звёздочках, выносите вердикт.
Скрестив лапы на груди он ждал, опустив взгляд в землю, одна лапа была готова включить кулон, в случае стрельбы, благо дистанция давала шанс успеть, хотя даже со своими рефлексами он не мог ручаться за это.

12 апреля, 1945 года, СССР
-Имя моё, господин майор, сложно выговаривается, да и вам ни к чему - разве вы будете собаку Драгонкингом звать? К тому же русские славятся изобретательностью, так что кличку уж придумаете, правда ведь? Лаять, увы, получается плохо, а вот изображать собаку уже входит в привычку - почему то, сталкиваясь со мной нос к носу, очень много людей начинает паниковать. А вы, товарищ Гробов, явно не робкого десятка. Единственное о чём попрошу - разрешите форму оставить при себе.
*хлопок по брюкам*
-Не хотелось бы сверкать тут голышом, стыдно, знаете, как то.
От места разговора уже двигались вдвоём - Командир и его верный пёс. По легенде, конечно.
"Удивительный всё-таки народ, русские. Как средневековье вспомню - то с крестом накинутся, то мечом потыкать захотят. А тут поговорили, посмеялись, ад дальше двинули. Жалко их, наверняка половина помрёт под Берлином, а ведь я так и не узнал, в чём причина провала операции, да и возможности такой не предвидится. Ладно, не стоит о грустном - может быть господин Бейкер, который Джон, который наверняка уже смылся от гостеприимных украинцев, что-нибудь раскопал или раскопает. Не хотелось бы потом за ним возвращаться. " - с такими мыслями он неторопливо топал за майором, ожидая дальнейших приказаний.

12 апреля, 1945 года, СССР
Шарик так Шарик, спас так спас, неплохо. Но вот таскать палки как-то не очень хотелось - всё-таки он не был собакой. Однако предполагая подозрения полковника(всё-таки притащенная не пойми откуда собака громадных размеров - повод для беспокойства), он исправно отправился за палкой, которая была достаточно далеко.
Сковыривать с земли палку, да ещё и зубами, да ещё и осознавая всю антисанитарию этого процесса было для врача очень мерзко, однако маскировка есть маскировка. В который раз помянув недобрым словом средневековых двойников, которые оставили его в таком виде, Драгонкинг лениво поплёлся обратно, снова размышляя над проблемами своего задания - зацепок так и не было, а у майора он так ничего и не спросил.
Впрочем, он хотя бы пережил корабль работорговцев, а затем и средневековье - так что на нынешнюю сытную жизнь жаловаться не приходилось.
Дотащив палку до Гробова, он с наслаждением положил её у ботинок, после чего сел, одарив и его и полковника просто уничтожающим взглядом, но те, занятые каким-то своим диалогом не обратили внимания, хотя в принципе кому какая разница, как на него смотрит собака, тем более чужая.
Шумно зевнул, чтобы на него обратили внимание, новоиспечённый Шарик улёгся на передние лапы, закрывая их от пытливого взгляда полковника.

Отредактировано Dragonking (2013-11-27 21:23:20)

15 апреля, 1945 года, на подступах к Берлину.
По-видимому у полковника Гробова, преогромнейшая любовь к животным и собакам в том числе. Такие телячьи нежности не слишком претили врачу - пускай забавляется, но вот на вопрос - а как он собственно научился говорить, всегда отшучивался или говорил, что всегда умел, вот только майор не очень верил.
Побывать на войне - вообще-то страшно, особенно идти в наступление, на укреплённые позиции врага. Хотя какие уже к чёрту укрепления - всё-таки превратить город в крепость тяжело, да ещё и такой крупный, как столицу. Но линия обороны, всё-таки высунула любопытные носы гаубиц, орлиными взороми перебрасывались дальномеры, бинокли и оптика снайперских винтовок, хотя последних был ещё не слишком много - снайпер, боевая единица редкая, да и дорогая в оснащении и обучении. Почему-то полковник вызывал неприязнь - врачу всместе с солдатами переть под пули, а он наверняка пойдёт не в первых рядах.
В очередной раз Драгонкинг посетовал на торопливость - знать бы, сколько людей выжило в первых наступлениях, можно было бы для развлечения посчитать и свой шанс. Интерестно, а животным дезертирам грозит расстрел? Впрочем, такой вопрос как-то отпал сам-собой, оставлять такую дружную и весёлую компанию, которая ещё и не видела в нём врага - очень большая глупость. Меньшая, правда, чем бежать под пули с криком ура, но всё-таки.
Мысль про двойников засела в голове и никак не хотела убираться. Кто из этих ребят настоящий, а кто нет. Не повернётся ли половина отрядов в сторону своих и не откроет ли беспорядочный огонь, которого вполне хватит, чтобы уполовинить силы? Или придёт дурной приказ - отступать. Он точно помнил, что на немецкое здание водружали флаг(постановка красного знамени на рейхстаг, но таких подробностей волку тоже знать было не дано), и почему-то именно это событие ассоциировали с победой. К тому-же где-то там бродит господин Адольф, вскорости пожелавший уйти в бессрочное увольнение с этого света. Но до этого события оставалось ещё 15 жарких дней апреля, чего опять же, не дано было знать агенту времени.
Подёргав Майора за штанину и отойдя на некоторое расстояние, чтобы их не заметили, он шепнул:
-Постарайся не уходить далеко в отрыв от основных групп, там может быть кое-какая неприятность, но я сам пока не уверен.
Если бы майор и захотел что-то уточнить, он бы не смог, всех собирали в строй, приказ должен был вот-вот грянуть.

Отредактировано Dragonking (2013-11-29 00:00:58)

15 апреля 1945 год, наступление.
Со стороны выглядело очень странно - вот бежала возле майора собака, а вот и исчезла на пару секунд, а затем внезапно оказался около самой баррикады, сжимая только что сильно помогший Кулон Межмирья. Надо сказать, что передовые отрядыы немцев были вооружены хорошо - пускать вперёд просто человеческую массу, на убой, никто бы не позволил. Схватив автомат, болтавшийся на остолбеневшем фрице, волк открыл огонь, буквально выкашивая баррикаду, совершенно не могущую ожидть такой атаки изнутри. Но была зачищенна, да и то не факт, что полностью, лишь одна сторона. Толкнув немца с пустым автоматом в сторону не обстрелянной части, врач ужиком нырнул за выступ в баррикаде, откуда только недавно хлюпал стволом миномёт. Позиция была удобной - вряд ли немцы будут швыряться гранатами в собственном укреплени, да и за взрывами мин и стонами раненых и умирающих, всё отчётливее звучал топот советскойой армии. Даже самый зоркий наблюдатель за землёй от мин и дыма от миномётов не смог бы углядеть такого рывка, поэтому маскировка, по идее, не должна быть нарушена. онеяно потом, если Драгонкинг останется жив, возникнут вопросы, кто тот герой, что смог первым ворваться в укрепления врага, но вот на собаку, которая просто пропала из виду, а затем присоединилась к своим обратят внимания ровно столько, сколько надо, чтобы потрепать её по загривку - жива - и то хорошо. И так потерь много.

15 апреля, 1945 года. Недалеко от Берлина.
Первое, что сделал врач - немедленно вылечил свою рану - главная заповедь первой помощи - убедись, что тебе самому ничего не угрожает, только потом лезь. Глядя на кровь, пузырящуюся на губах мальчика, Драгонкинг понял - если он захочет его спасти - то времени хватит только на него. Немецкий офицер был конечно же мишенью, но позиция у него была гораздо лучше, нежели у мальчишки, как-то пробравшегося в окопы. Скорее всего - его ждал расстрел, если командир окажется суров, голодная смерть, если командир отпустит его, а даже если ему удастся выжить - нормальная жизнь с тряпьями лёгких, как у курильщика со стажем -нет, такого волк не мог пожелать никому. Не глядя в глаза ребёнку, он коротким движением свернул ему шею.
Что до командира обороны - какая важная шишка будет находиться на первой линии укрпелений, который сразу же сметут - числом русские превосходили, а минные поля дальше по дорогам ярко показывали, что вся линия обороны - смертники. Даже не посмотрев в его сторону, врач занялся майором. Тот практически сразу попытался встать, но он аккуратно прижал Гробова к земле, не давая делать резких движений. В когтях появилось несколько пуль, выдирание которых майор не почувствовал, а затем его затопила тёплая ласковая волна Блага. Рухнув возле спасённого боевого товарища, зверь тяжело выдохнул - такие серьёзные раны ему латать ещё не приходилось. Ценный опыт, особенно в военное время. Вот только затраты сил на такие свершения были колоссальны. Как бы то ни было, когда майор окончательно очнулся, удивлёно разглядывая порванную форму - возле него сидел на страже верный пёс, загораживая труп мальчишки, смотрящего в пустое небо, но уже никогда больше его не увидевшего.

Отредактировано Dragonking (2013-12-10 00:03:39)

15 апреля, вечер 1945 года, недалеко от Берлина.
Запах мин. Лёгкий душок пота и грязных рук, свинчивающих винтик. Колющий нос запах взрывчатого вещества, который страшно чесал ноздри, холодное и невероятно сильное дыхание металлического каркаса. Именно этот букет ароматов чувствовал врач, склонившись над миной и тщательно обнюхивая её. Пришлось брать с передовой, где кровью пахло так, что его едва не вывернуло - в морге пахнет хлороформом, в операционной витает дух стерильности, сложно описываемый словами. А тут было вывернутая земля, тянущая к небу грязные комки корней вытоптанной травы, которая продолжала стремиться к свету, органы людей, разбросанные в причудливых и мерзких узорах там, где стальной заряд разорвался тысячей осколков, проникая в кожу, мышцы, застревая в костях. Или же просто волна тепла и света, мгновенна лишающая человека естественного права ходить и превращающая его в обрубок на инвалидной коляске до конца дней. Такую гамму чувств никогда не испытаешь сидя в кресле перед головизором и смотря учебные фильмы про войну. Лазеры убивают мягко, прижигаю рану за те секунды, что луч вспарывает плоть, обнажая белеющие головки костей, а его тепло останавливает кровь, нелепым красным студенем висящим на краю раны.
В очередной раз чихнув, он вернул мину Гробову, взрыватель, естественно, был удалён, чтобы она не взорвалась прямо в руках. На холме, где они были достаточно далеко от солдат, он сел, с наслаждением распрямляя спину, уже порядком уставшую от постоянной согнутости. Похрустев суставами, он встал, немного размявшись, после чего, глядя в глаза майору чётко сказал:
-Я смогу провести вас сквозь минное поле, если мины не какие-нибудь глубинные, которые я не смогу почуять. Главное - не торопитесь и не привлекайте внимания, на бегу я точно ничего не унюхаю. И майор, как же тебя всё-таки звать, а то всё по фамилии, да по фамилии.
Услышав ответ и чуть улыбнувшись, он протянул ему лапу, помогая встать, после чего, под ранними сумерками, они прошли в лагерь.
16 апреля, чуть за полночь, 1945 года, недалеко от Берлина.
Гигантская серая рука тянулась к волку, он петлял, почему-то не пытаясь встать на задние лапы и перепрыгнуть через стенку лабиринта. Исполинской змеёй, она текла за ним, отрезая путь назад и постоянно норовя схватить и раздавить. Развилка. Направо. Куда бы он не побежал - выбор будет всегда неправильный. Так и сейчас, за поворотом отвесная стена огня. Быстрая смерть или снова быть раздавленным? Стена огня, ты милосерднее, приносишь не так много боли. Бросок тела в её сторону и
Взвыв, Драгонкинг подскочил. Кругом спали солдаты - завтра был важный день, разведка в тыл врага. Хорошо бы не боем. Эти кошмары каждую ночь уже давно вошли в привычку, вот только умирать, он так устал умирать в этом лабиринте, откуда нет выхода.
Этой ночью он охотился. Сумасшедший риск - можно встретить немца, что же - одним немцем меньше. Впрочем в этот раз было тихо, лишь тушка разрываемая мощными лапами и невероятное звериное удовольствие, от которого дёргалась холка, а все члены тела наполнялись теплом и энергией. Вернувшись в лагерь, через час - до утра ещё было далеко, но полковник велел торопиться. Гробов пожалел людей - они были слишком вымотаны боем. Зверь чуть улыбался, вспоминая славный ночной бег, ветер свистящий в ушах и сладкий момент вонзания клыков в бок жертвы.
Час спустя, отряд продвигается к Берлину.
Холмики. Бесчисленное множество холмиков и к каждому нужно подкрасться, обнюхать и либо зарычать либо невозмутимо пройти дальше, думая - а если ошибся, а если вот этот шаг последний, а вот этот, а следующий. Это выматывало ещё хуже чем те неполные пять часов отдыха, данные отряду майором - нет времени, нужно идти в наступление. Впереди лежало очередное поле, два уже пройдены, потеряно лишь пара солдатов, оступившись, один из них упал прямо на мину, второй скончался от ран там же, на месте. Врач мог его вылечить, но нельзя было раскрывать маскировки, ни сейчас, ни потом. Перед крадущимися солдатами, в камуфляжах, на пределе видимости, появилось что-то новое. Драгонкинг прищурился, разглядывая.

Отредактировано Dragonking (2013-12-19 23:17:50)

16 апреля, 1945 года, недалеко от Берлина.
-Майор, двигай по разрытым холмикам, сил моих больше нет это нюхать,  как же я понимаю собак. Ты поищи там, может немцы и припрятали чего, возле безопасного прохода. А мне нужно узнать, что они с собой притащили - возможно это как раз то, что меня сюда привело.
Здесь, пожалуй, нужно уточнить, что каждая "безопасная кучка" была разрыта лопатками, чтобы на обратном пути можно было двигаться быстро.
Захлопнув пасть и преданно глядя на подошедшего солдата, который получил приказ от Гробова, он тихо слинял в ближайший куст, поэтому когда тот обернулся, сзади он не увидел уже никого, поэтому спорить было бессмысленно.
Распрямившись, врач неспешно потопал в сторону бункера, яростно чихая и в сотый раз почёсывая забитый нос. Клятвенно пообещав себе использовать этот настрадавшийся орган, исключительно при необходимости, он продолжал своё продвижение к бункеру, не забывая смотреть под ноги - паранойя к холмикам земли, скорее всего, продержится ещё долго.
Достаточно примечательное здание, даже по-военному времени. Вот только зачем немцы строят бункер за стенами столицы, да ещё и разбрасывают вокруг него минные поля. Нельзя поспорить с фактом, что это замечательная оборонительная позиция, но он совершенно один, а против живой силы противника - просто потеря времени. Разве что внутри него есть что-то, способное остановить целую армию.
Нервно пошевелив ушами, Драгонкинг припал к дереву, недалеко от входа - заметить его, учитывая строение бункера, мог только какой-нибудь снайпер - искать чёрную кошку в чёрной комнате не так то просто. Далее в ход пошёл дедовский метод - подобрав с земли камушек, он с размаху влепил его в дверь, наслаждаясь разносящимся звуком и ожидая реакции от обитателей бункера.