1. Имя: Драгонкинг
2. Раса: Ариец
3. Пол: Мужской
4. Возраст: 20 лет
5. Внешность: Худощавое телосложение с высоким ростом. Светлая, гораздо светлее, чем обычно кожа. Длинные, худые пальцы, с вечно подгрызенными ногтями, короткие русые волосы, ярко-зелёные глаза, вечно неряшливая, однако аккуратная одежда, небольшая растрёпанность в волосах и круги под глазами делают его облик далеко не романтичным, однако располагающим к себе. Иногда надевает очки, однако в них не нуждается.
6. Одежда: синий джемпер, с воротом, как у рубашки, неизменные кроссовки, на подошве для бега и чёрные штаны, рассчитанные как на тёплую весеннюю погоду, так и на внезапный снег в октябре.
7. Характер: Довольно общителен, однако часто замыкается в себе. Способен быстро принимать трудные решения, любит руководить, но неявно, из тени. Чрезвычайно ценит человеческую жизнь, однако сам может рисковать. Полагается скорее на интуицию, чем на обширные знания, а так же является ходячим сборником анекдотов.
8. Биография
“Вы хотите взглянуть на замечательнейшие природные источники Восторга? Прилетайте к нам. У нас вы не встретите никого, кого вы бы не хотели встретить, только самые красивые девушки и самые богатые и обаятельные мужчины, если вы чувствуете себя человеком первого сорта – приезжайте к нам, мы ждём вас. Посетите замечательные термальные источники, выиграйте баснословные суммы в нашем казино. И всё это абсолютно без второсортных рас. Отдых, для настоящего атланта!”
Из туристического буклета планеты Восторг. В 2149 году курорт закрыт ввиду своей нерентабельности и пропаганды к расизму.
Родился в 2096 году, 17 октября. Имя, данное ему отцом ему не нравилось, однако это была его последняя воля, которую хочешь – не хочешь, а выполнять нужно. Рос он в рядах сопротивления. Его колонией заправляли Атланты, поэтому они были согнаны в своеобразную резервацию, которую называли смешным словом – гетто. Конечно арийцам это не нравилось, однако поделать они почти ничего не могли. Почти. Созданное народом ополчение, называемое гордым словом – сопротивление, вело подрывные работы, сеяло смуту в рядах прочих колонистов и всячески старалось улучшить своё положение требованием реформ. Маленьким мальчиком он сидел дома, не находя выходу своей энергии и читал немногочисленные книги, лежавшие у них дома. Отец его был врачом. Когда мать была беременна он отправился на очередной митинг, который вдруг переполнил чашу терпения правительства. Митингующим под ноги швырнули напалм, после чего смотрели, как те из них, кого обожгло, корчатся в муках. В глухих колониях случались самосуды и похуже. Так вот, отец не мог просто стоять и смотреть на их страдания. Он попытался помочь хотя бы одному из них, однако подошедший представитель закона, хотя в народе их прозывали “беззаконниками”, просто ради развлечения забил их обоих до смерти. Словно предчувствуя это он дал мальчишке имя заранее, со строгим наказом, что если он не вернётся, ничего не рассказывать, придумав правду, в которую легко будет поверить. Мальчику не рассказали, ему не за что было мстить. Для него отец отправился к другим звёздам, искать новые колонии. Взрослые украдкой утирали слезу за его спиной, говоря, что его отец был удивительным человеком. Шесть лет спустя его мать подхватила лихорадку. Денег на антибиотики и полную медицинскую терапию у них не было и в возрасте шестнадцати лет у парня на руках умерла его мать. Он поклялся, что посвятит всю свою жизнь спасению других людей, вне зависимости от их расы, цвета кожи и вероисповедания. Дом его вынудили продать практически даром и, закончив медицинское обучение в свои двадцать лет, он решил отправится куда-либо из колонии. Сделать это было достаточно трудно, так как никакого гражданства у него не было.
Парень подрабатывал в местном госпитале, что позволило ему приобрести навыки работы практически голыми руками, ведь в резервацию не поступало извне практически ничего. Жизнь в дефиците не сделала из него интроверта, однако смерть матери сильно охладила его любовь к долгим беседам. Теперь он почти всегда говорил короткими фразами, редко размусоливая мысль. В свободное время он писал стихи, помогал, по мере сил и средств, пострадавшим на митингах, жил где придётся и копил деньги, чтобы уехать из этого места.
Никто его не провожал, да и некому было, резервация тихо умирала. Худой, потрёпанный, он шёл к границе резервации. После того, как он предъявил деньги на КПП ему выдали билет в личное такси, если таким гордым словом можно было назвать ту тонированную и неэкологичную развалюху, в которой перевозили третий сорт, вроде него. Вот уже и вожделенный транспортник, который унесёт его к звёздам, к лучшей жизни. Раньше он видел транспортники лишь на картинках, так что встреча его с космическим кораблём была одним из самых ярких моментов в его жизни. Поцарапанное, разбитое корыто, гордо именуемое транспортником, казалось, развалится если его хотя бы слегка встряхнуть. Однако пути наза не было. “Поехали”, подумал он. И они поехали.

2 суток спустя.

Темнота и тишина. Слабый скрип металла. Равномерное потрескивание огня, с жаровни. Запах палёного мяса, помоев, нечистот и разлагающегося труппа. С трудом разлепив распухшие от побоев веки он в очередной раз осмотрел своих мучителей. Жиртрест, атлант, у которого явно были проблемы с весом. Его кулачищи заставляли все его внутренности сплющиваться, затем, нехотя, принимать их природную форму. Карлик, непонятной расы, вооружённый странным, нигде не виданным оружием, наподобие пистолета, с независимо вращающимися дугами вокруг ствола. И их капитан. Страшный человек, половина лица которого была металлической. Из глубины сверкал диод, не угасавший, по-видимому, никогда.
-Ты снова очнулся, арийская мразь?
*Удар ногой*
“Когда же я наконец умру?”. Эта мысль была далеко не первой. После того, как куча живого груза собралась на транспортнике эти ребята их вырубили, после чего дедовским методом – цепями, приковали всех к стенам. Первой пачке не повезло – их сразу отобрали на органы, больше их никто не видел. Как оказалось – пленники собрались с разных резерваций, узнав о способе улететь с планеты. В результате они оказались в западне. Убивали их медленно, по-одному. Оставалась его очередь. Вместо мыслей в голове был вязкий, тягучий кисель. Его капли срывались, порождая образы или же волны боли,
*кап* “Твой отец был героем”
*кап* Удар по лицу сапогом карлика
*кап* Мать, умирающая на руках
*кап* Удар по животу кулачишем жиртреста
*кап* Опыты, когда они вскрывали ещё живого зверька, в медицинском училище, это было так забавно.
*кап* Корчится ариец, которого вскрывают, весело хохоча, все трое бандитов.
*кап* “Кончай его, долой арийскую мразь с нашего корабля”
Они обещали лучший мир. А кто они? Как я мог этому поверить?
Возле его виска воздух начал разогреваться. Приоткрыв глаз он увидел луч, выходящий из оружия карлика, которое тот передал капитану. Начало пахнут палёной кожей, затем появилась синяя вспышка и зрение пропало.  Вот она какая. Смерть.
-Никому не двигаться, патруль коалиции времени, немедленно сложить оружие.
Оружие, патруль времени. Если я умер, почему всё так болит?
-*Нецензурно* тебе а не наше оружие, поняла *нецензурно*
*3 сухих щелчка. *
*Звук падающих тел*
*Непонятный свист и свечение, сквозь полузакрытые веки*
-Докладываю, корабль направлен на самоуничтожение, оружие изъято.
Пленный не выдержал. Он тихо просипел.
-Здесь ещё я.
Последнее, что он увидел, перед стремительно приближающимся полом была воронка ведущая в совершенно другое место и растерянное лицо молодой девушки, держащей в руке непонятное устройство, из которого доносился недовольный голос – “кто там у вас ещё?”

Некоторое время спустя

Белый свет. Так мать рассказывала ему о рае. Потом какой-то знакомый звук. Пищание пульса, потрескивание распечаток кардиограмм, медицинский запах, чьи – то голоса. После наступила тишина.

После того, как он наконец пришёл в себя он увидел палату. Там сидела та самая девушка и какой-то непонятный начальник. Они о чём - то спорили, после чего вопросительно посмотрели на него.
-Не понимаю – растерянно развёл он руками.
Девушка подошла к сенсорной панели возле его кровати и он почувствовал короткий укол. Неожиданно заболела голова, расфокусировалось зрение и он начал понимать то, о чём говорили ребята.
-Зачем нам это мясо из древности, оно должно было погибнуть, так бросила бы его там.
-Но он два дня выживал в лапах этих людей, два дня. Его выносливость выше средних показателей.
-И что, у нас таких выносливых – хоть отбавляй. Мы солдафон едва ли не штампуем.
-Сэр, я нашла о нём данные. Он мог бы стать величайшим медиком. У него руки золотые. Он палкой с лоскутком ткани зашьёт рану.
-Если он так хорошо, как ты говоришь и даже так умён и талантлив – то как он попал туда.
Похоже настало время подать голос
-Я бежал, сэр. Я устал бегать. Если вы хотите меня убить, так сделайте это. Я просто устал.
“Сэр” взглянул на него и спросил
- Сынок, ты хоть знаешь кто мы?
- Коалиция времени.
- Как ты узнал?
- Я слышал ваш разговор по радио.
Внезапно улыбнувшись, местный начальник потрепал его по плечу.
-Что-же, боюсь, что мне придётся тебя оставить. Врачей у нас мало. Пройдёшь гипнокурс обучения и вперёд. Время зовёт.
После чего встал и направился к выходу.
-Сэр, подождите!
-Да, сынок?
-Но, что мне делать?
-Набираться сил сынок. Впереди у тебя ещё много разных времён.
*уходит*
-Девушка, вы меня спасли, спасибо вам за это, но объясните мне, почему ваш начальник ошибается в элементарных вещах?
*немой вопрос на лице девушки*
-Много разных времён, говорят же – много времени?
И она рассказала ему.
Но это уже немного другая история…

Путешествие начинается с одной из станций коалиции времени (командировкой на помощь агенту или же рутинной диспансеризацией оного)

9 Ранг I: Путешественник
Профессия – Врач
Основное – Лечение раненных агентов попавших в сложную ситуацию или же просто захворавших в различных временных зонах, изредка работает в станционном госпитале, однако это называют “Пустой тратой кадров”
Хобби – По прибытию на станцию стал писать стихи, которыми развлекает себя и пациентов.
10.Имущество – Две минуты блага, выданные по прибытии. Табельный лазерный пистолет дозора. Очки, как было указанно выше, с возможностью выхода в базу данных патрулей. Лекарства, выдаваемые перед каждым заданием.

Отредактировано Dragonking (2013-04-16 23:43:24)

Не согласен с пунктом  3) "ворваться - и просто так всех пострелять." Указано получение третьими лицами оружия не из данной эпохи, "услышать по радио невозможно", ни за что не поверю, что у столь серьёзной организации нет никакой связи с агентами + я ничего не указывал про само переговорное устройство. А корабль был направлен на САМОУНИЧТОЖЕНИЕ, так что чистая работа без всяких следов.
Про расы согласен - с годами косяк, не очень разобрался в истории. С двумя минутами блага тоже каюсь, там всё понял, однако понадеялся повысить стартовый капитал.
Вношу незначительные изменения в года, реплики и имущество. Выделю курсивом исправления.
Про суперперк даже и в мыслях не было. Мэри Сью ненавижу во всех проявлениях.

1. Имя: Драгонкинг
2. Раса: Ариец
3. Пол: Мужской
4. Возраст: 20 лет
5. Внешность: Худощавое телосложение с высоким ростом. Светлая, гораздо светлее, чем обычно кожа. Длинные, худые пальцы, с вечно подгрызенными ногтями, короткие русые волосы, ярко-зелёные глаза, вечно неряшливая, однако аккуратная одежда, небольшая растрёпанность в волосах и круги под глазами делают его облик далеко не романтичным, однако располагающим к себе. Иногда надевает очки, однако в них не нуждается.
6. Одежда: синий джемпер, с воротом, как у рубашки, неизменные кроссовки, на подошве для бега и чёрные штаны, рассчитанные как на тёплую весеннюю погоду, так и на внезапный снег в октябре.
7. Характер: Довольно общителен, однако часто замыкается в себе. Способен быстро принимать трудные решения, любит руководить, но неявно, из тени. Чрезвычайно ценит человеческую жизнь, однако сам может рисковать. Полагается скорее на интуицию, чем на обширные знания, а так же является ходячим сборником анекдотов.
8. Биография
“Вы хотите взглянуть на замечательнейшие природные источники Восторга? Прилетайте к нам. У нас вы не встретите никого, кого вы бы не хотели встретить, только самые красивые девушки и самые богатые и обаятельные мужчины, если вы чувствуете себя человеком первого сорта – приезжайте к нам, мы ждём вас. Посетите замечательные термальные источники, выиграйте баснословные суммы в нашем казино. И всё это абсолютно без второсортных рас. Отдых, для настоящего атланта!”
Из туристического буклета планеты Восторг. Через 40 лет курорт закрыт ввиду своей нерентабельности и пропаганды к расизму.
Родился в конец эпохи существования атлантов (где-то 450000 года до нашей эры). Имя, данное ему отцом ему не нравилось, однако это была его последняя воля, которую хочешь – не хочешь, а выполнять нужно. Рос он в рядах сопротивления. Его колонией заправляли Атланты, поэтому они были согнаны в своеобразную резервацию, которую называли смешным словом – гетто. Конечно арийцам это не нравилось, однако поделать они почти ничего не могли. Почти. Созданное народом ополчение, называемое гордым словом – сопротивление, вело подрывные работы, сеяло смуту в рядах прочих колонистов и всячески старалось улучшить своё положение требованием реформ. Маленьким мальчиком он сидел дома, не находя выходу своей энергии и читал немногочисленные книги, лежавшие у них дома. Отец его был врачом. Когда мать была беременна он отправился на очередной митинг, который вдруг переполнил чашу терпения правительства. Митингующим под ноги швырнули напалм, после чего смотрели, как те из них, кого обожгло, корчатся в муках. В глухих колониях случались самосуды и похуже. Так вот, отец не мог просто стоять и смотреть на их страдания. Он попытался помочь хотя бы одному из них, однако подошедший представитель закона, хотя в народе их прозывали “беззаконниками”, просто ради развлечения забил их обоих до смерти. Словно предчувствуя это он дал мальчишке имя заранее, со строгим наказом, что если он не вернётся, ничего не рассказывать, придумав правду, в которую легко будет поверить. Мальчику не рассказали, ему не за что было мстить. Для него отец отправился к другим звёздам, искать новые колонии. Взрослые украдкой утирали слезу за его спиной, говоря, что его отец был удивительным человеком. Шесть лет спустя его мать подхватила лихорадку. Денег на антибиотики и полную медицинскую терапию у них не было и в возрасте шестнадцати лет у парня на руках умерла его мать. Он поклялся, что посвятит всю свою жизнь спасению других людей, вне зависимости от их расы, цвета кожи и вероисповедания. Дом его вынудили продать практически даром и, закончив медицинское обучение в свои двадцать лет, он решил отправится куда-либо из колонии. Сделать это было достаточно трудно, так как никакого гражданства у него не было.
Парень подрабатывал в местном госпитале, что позволило ему приобрести навыки работы практически голыми руками, ведь в резервацию не поступало извне практически ничего. Жизнь в дефиците не сделала из него интроверта, однако смерть матери сильно охладила его любовь к долгим беседам. Теперь он почти всегда говорил короткими фразами, редко размусоливая мысль. В свободное время он писал стихи, помогал, по мере сил и средств, пострадавшим на митингах, жил где придётся и копил деньги, чтобы уехать из этого места.
Никто его не провожал, да и некому было, резервация тихо умирала. Худой, потрёпанный, он шёл к границе резервации. После того, как он предъявил деньги на КПП ему выдали билет в личное такси, если таким гордым словом можно было назвать ту тонированную и неэкологичную развалюху, в которой перевозили третий сорт, вроде него. Вот уже и вожделенный транспортник, который унесёт его к звёздам, к лучшей жизни. Раньше он видел транспортники лишь на картинках, так что встреча его с космическим кораблём была одним из самых ярких моментов в его жизни. Поцарапанное, разбитое корыто, гордо именуемое транспортником, казалось, развалится если его хотя бы слегка встряхнуть. Однако пути наза не было. “Поехали”, подумал он. И они поехали.
2 суток спустя.
Темнота и тишина. Слабый скрип металла. Равномерное потрескивание огня, с жаровни. Запах палёного мяса, помоев, нечистот и разлагающегося труппа. С трудом разлепив распухшие от побоев веки он в очередной раз осмотрел своих мучителей. Жиртрест, атлант, у которого явно были проблемы с весом. Его кулачищи заставляли все его внутренности сплющиваться, затем, нехотя, принимать их природную форму. Карлик, непонятной расы, вооружённый странным, нигде не виданным оружием, наподобие пистолета, с независимо вращающимися дугами вокруг ствола(уже было в 1 версии и тонко намекало). И их капитан. Страшный человек, половина лица которого была металлической. Из глубины сверкал ярко-алый диод, не угасавший, по-видимому, никогда.
-Ты снова очнулся, арийская мразь?
*Удар ногой*
“Когда же я наконец умру?”. Эта мысль была далеко не первой. После того, как куча живого груза собралась на транспортнике эти ребята их вырубили, после чего дедовским методом – цепями, приковали всех к стенам. Первой пачке не повезло – их сразу отобрали на органы, больше их никто не видел. Как оказалось – пленники собрались с разных резерваций, узнав о способе улететь с планеты. В результате они оказались в западне. Убивали их медленно, по-одному. Оставалась его очередь. Вместо мыслей в голове был вязкий, тягучий кисель. Его капли срывались, порождая образы или же волны боли,
*кап* “Твой отец был героем”
*кап* Удар по лицу сапогом карлика
*кап* Мать, умирающая на руках
*кап* Удар по животу кулачишем жиртреста
*кап* Опыты, когда они вскрывали ещё живого зверька, в медицинском училище, это было так забавно.
*кап* Корчится ариец, которого вскрывают, весело хохоча, все трое бандитов.
*кап* “Кончай его, долой арийскую мразь с нашего корабля”
Они обещали лучший мир. А кто они? Как я мог этому поверить?
Возле его виска воздух начал разогреваться. Приоткрыв глаз он увидел луч, выходящий из оружия карлика, которое тот передал капитану. Начало пахнут палёной кожей, затем появилась синяя вспышка и зрение пропало.  Вот она какая. Смерть.
Если я умер, почему всё так болит?
-*Нецензурно* Ты кто вообще?
*3 сухих щелчка. *
*Звук падающих тел*
*Непонятный свист и свечение, сквозь полузакрытые веки*
-Докладываю, корабль направлен на самоуничтожение, оружие не из данной эпохи изъято. Никаких следов нашего кукловода нет. Всё ещё неясно, кто он и зачем поддерживает таких людей оружием из будущего и спонсирует данные акции. Покидаю зону.
Пленный не выдержал. Он тихо просипел.
-Здесь ещё я.
Последнее, что он увидел, перед стремительно приближающимся полом была воронка ведущая в совершенно другое место и растерянное лицо молодой девушки, держащей в руке переговорное устройство, из которого доносился недовольный голос – “кто там у вас ещё?”
Некоторое время спустя
Белый свет. Так мать рассказывала ему о рае. Потом какой-то знакомый звук. Пищание пульса, потрескивание распечаток кардиограмм, медицинский запах, чьи – то голоса. После наступила тишина.
После того, как он наконец пришёл в себя он увидел палату. Там сидела та самая девушка и какой-то непонятный начальник. Они о чём - то спорили, после чего вопросительно посмотрели на него.
-Не понимаю – растерянно развёл он руками.
Девушка подошла к сенсорной панели возле его кровати и он почувствовал короткий укол. Неожиданно заболела голова, расфокусировалось зрение и он начал понимать то, о чём говорили ребята.
-Зачем нам это мясо из древности, оно должно было погибнуть, так бросила бы его там.
-Но он два дня выживал в лапах этих людей, два дня. Его выносливость выше средних показателей.
-И что, у нас таких выносливых – хоть отбавляй. Мы солдафон едва ли не штампуем.
-Сэр, я нашла о нём данные. Он мог бы стать величайшим медиком. У него руки золотые. Он палкой с лоскутком ткани зашьёт рану.
-Если он так хорошо, как ты говоришь и даже так умён и талантлив – то как он попал туда.
Похоже настало время подать голос
-Я бежал, сэр. Я устал бегать. Если вы хотите меня убить, так сделайте это. Я просто устал.
“Сэр” взглянул на него и спросил
- Сынок, ты хоть знаешь кто мы?
- Коалиция времени.
- Как ты узнал?
- Я слышал ваш разговор по радио.
Внезапно улыбнувшись, местный начальник потрепал его по плечу.
-Что-же, боюсь, что мне придётся тебя оставить. Врачей у нас мало. Пройдёшь гипнокурс обучения и вперёд. Время зовёт.
После чего встал и направился к выходу.
-Сэр, подождите!
-Да, сынок?
-Но, что мне делать?
-Набираться сил сынок. Впереди у тебя ещё много разных времён.
*уходит*
-Девушка, вы меня спасли, спасибо вам за это, но объясните мне, почему ваш начальник ошибается в элементарных вещах?
*немой вопрос на лице девушки*
-Много разных времён, говорят же – много времени?
И она рассказала ему.
Но это уже немного другая история…
Путешествие начинается с одной из станций коалиции времени (командировкой на помощь агенту или же рутинной диспансеризацией оного)

9 Ранг I: Путешественник
Профессия – Врач, специализация на диагностике и инфекционным заболеваниям, однако не слишком сложную операцию провести сможет.
Перк - Медик от Бога.
Основное – Лечение раненных агентов попавших в сложную ситуацию или же просто захворавших в различных временных зонах, изредка работает в станционном госпитале, однако это называют “Пустой тратой кадров”
Хобби – По прибытию на станцию стал писать стихи, которыми развлекает себя и пациентов.
10.Имущество – минута блага выданная по прибытии.  Очки, как было указанно выше, с возможностью выхода в базу данных патрулей.

Отредактировано Dragonking (2013-04-18 10:55:20)

Узнал о ролевой, бороздя с маниакальным упорством просторы интернета, после смерти ФРПГ сектора на стратегиуме. Наконец нашёл то, что меня удовлетворяет.

1. Имя: Ахмед.
2. Раса: аврорианец.
3. Пол: мужской.
4. Возраст: 29 полных земных лет, 04/12/1990.
5. Внешность: глаза, нос, рот - всё на месте. Первые карего цвета, второй - аккуратный, с еле заметной горбинкой, кончик округлый. Губы у Ахмеда розовые, ни пухлые и ни суженные, стандартные, мягкие. Волосы шелковистые, приятные на ощупь, послушные. Уши маленькие, округлые, не вытянутые. Строгие скулы и черты лица, густые брови, высокий лоб, а также лёгкая бородка. Само же лицо на счастье имеет точно овальную форму. Единственное явление, имеющее возможность смутить собеседника, это то, что правый глаз Ахмеда чуть более прикрыт, чем левый. Сложно объяснить. Внешне же парень довольно привлекателен, по крайней мере на его взгляд. Он широкоплеч и высок, имеет видную мускулатуру и стройное тело, однако при этом у него бледная кожа, не особо сочетающаяся с цветом глаз и тёмными короткими волосами, и животик.
6. Одежда: хлопковая футболка чёрного цвета, одноцветные брюки и солдатские сапоги, кобура для пистолета, специальный кожаный ремень, приспособленный для хранения электрошокера и резиновой дубинки, кепка с надписью "Obey".
7. Характер: забавно, насколько изменчив может быть характер, когда перед его хозяином выступает настоящая опасность, непримиримая ни с одним из привычных образов противника. Ахмед - человек, говорящий "Будьте здоровы" любому чихнувшему вслух. Безусловно, откровенная доброта граничит с наивностью, потому парень попросту не терпит лжи и не станет доверяться тому, кто не способен сдерживаться от сплетен. Но, как мужчина, Ахмед благороден и всегда уступит место даме, стоящей в метро или автобусе, он не потерпит оскорблений в свою сторону или сторону незнакомой девушки, сам же не станет оскорблять собеседника в любом случае, но не допустит его перехода за грани дозволенного. Он молчалив, предпочитая разговорам раздумья, что внешне чаще отображается грустью, нежели задумчивостью. В любом случае, Ахмед любит размышлять о великом: музыке, поэзии, звёздах и судьбах. Касательно творчества, можно выделить природные таланты к сложению песен и игре на фортепиано, литературные прорывы и многое другое, начиная от креативности и аккурат подходя к выдумыванию разных историй, возможных и нет.
Выделю основные черты, выраженные в характере Ахмеда.
- Ахмед высоко ценит отвагу и честь, благородство и надёжность, и презирает бегство с трусостью. Черта сама по себе ярко выражена и не столько потому, что он родился таковым, сколько из уроков жизни.
- Говоря извечными понятиями, Ахмеду присуще редкое упорство, благодаря которому достигать триумфов его взглядов, убеждений и целей не столь уж и сложно, как может показаться на первый взгляд. Он чистосердечен, эмоционален, вспыльчив и свободолюбив, отчасти горделив и самолюбив.
- Несдержанный гнев приводит его в состоянии неодолимого безумия, избавиться от которого можно лишь по истечению некоторого времени, когда он успокоится, либо по исчезновению инициатора проблемы. Подобное состояние является своеобразным выбросом излишнего адреналина, однако сам парень прекрасно осознаёт то, что делает, но попросту не может остановиться: ему необходимо направить свой пыл в определённое русло, тем самым дав волю прежде сокрытым чувствам.
- Его воля - его стержень.
8. Биография: Мне страшно… я чувствую это, ощущаю всем нутром, как боль и огонь медленно поглощают меня и моё тело. Половина меня горит, из последних сил сдерживая переливающуюся пламенем дверь от натиска врага. Я боялся отпустить её, пропустить тех, кто за ней, потому что знал, знал так, как будто это являлось нечто само собой разумеющимся: едва они окажутся в подвале, и все те, кто надеется на меня, видит во мне спасителя, будут убиты. Я не могу отпустить.
Не могу.
Война меняет нас. Делает зверями, животными, и даже самый хилый или слабый человек в пылу сражения становится совершенно другим. Я вырос среди убийц, условных и нет, надеясь на то, что когда-нибудь сумею изменить устройство столь однобокого мира на что-либо более подходящее нам, людям, способным сочувствовать и радоваться, которые не позволят своим эмоциям спать глубоко в сознании.
Моя семья внешне не особо отличалась от остальных: мать работала преподавательницей математических наук, отец – диспетчером в метро. Денег и тем, и другим платили недостаточно, потому обоим приходилось брать дополнительные часы работы, в результате чего я часто оставался дома один. Это не так плохо, как может показаться на первый взгляд, ведь я многому чему научился, чтобы не голодать дома, дожидаясь возвращения матери, не просить у отца помощи в разрешении своих проблем и не искать в них защиты против настоящего мира, против того, с чем мне приходится бороться сейчас. В учёбе же я видел своё будущее. Стараясь ухватиться за каждую ниточку знаний, я открывал целые вереницы наук, узнавая столько, что не всегда умел вовремя остановиться и воспользоваться своими знаниями. Со временем я перестал выходить на улицу, отвлекаться на домашние развлечения, посещать школу. Всё моё внимание приковывали те тысячи книг, которые родители и их матери и отцы собрали ещё до меня. Эпикур, Конфуций, Кант, Зенон, Авиценна, Декарт, Локк. Но, Боже, я всегда терпеть не мог Аристотеля. То, что говорил он, знал и понимал почти любой ребёнок в возрасте от шести лет.
Однако, вдобавок к этому, было, есть и останется навсегда неизменным моим увлечением лишь одно – это музыка. Фортепиано.
Впрочем, вернусь к основам: математика давалась мне с трудом, равно как и все остальные предметы, потому пришлось идти в армию, чтобы избежать жизни на улице. Не поймите меня неправильно, я не был глуп, что не учил, и не был закрыт от остальных людей; я предпочитаю больше молчать и слушать, нежели говорить, а изучать исключительно то, в чём вижу пользу и смысл. Быть может, в этом есть некоторая доля меланхолии, однако она столь незначительна, что я не хочу о ней вспоминать. Я бы справедливо назвал себя сангвиником, хотя, на мой взгляд, довольно нелепо определять всю многогранность характера человека одним скучным, ничем не интересным словом.
Если говорить о любви, то я никогда не любил никого, кроме своих родителей. Честно говоря, мать я держал к сердцу в тысячи раз ближе, чем отца. Не знаю, почему так получилось, но такова была моя суть: мать учила меня духовно, а отец, пусть и любил меня, неизменно видел во мне чужого. Все видели во мне незнакомца, поголовно, все, кроме моей матери. Когда я бросил школу, она не впала в отчаяние, как её муж, и верила мне. Верила, что я не подведу.
И я не подвёл.
В армии я сошёл на роль советчика, или неформального лидера, которого избирают, когда необходима твёрдая вера в успех. Отношения с руководством и вышестоящими чинами были напряжёнными, однако это не составило мне серьёзных проблем. Отслужив, я подписал контракт на продление своей службы. Через некоторое время наш взвод отправили в Чечню, где мы впервые проявили внушительное мужество, не позволив противнику отбить наши позиции, а позже добив врага на его же территории. Победу праздновали, но никто из нас, кто принёс победу, не решился улыбнуться. Если мужество – молча повиноваться диктаторским желаниям одного человека, то в таком случае я был слабым. Но меня заметили, удостоив повышением до старшего сержанта, и в скором времени мои взгляды на войну изменились. Не столько по причине новых перспектив, сколько от осознания того, что от меня и моих действий зависят Судьбы тех, кто робко сидит дома в своих подвалах, томимый ожиданиями конца этой малозначимой войны. Но если раньше я убивал, чтобы не убили меня, то теперь я делал это в надежде спасти невинную жизнь. И бомбардировка столицы Осетии лишь убедила меня в личной правоте.
Тем не менее, карьерный рост в армии стоил многих моих принципов. Я изменился, видя то, что люди делают, только бы выжить. В одно время, в длинном марш-броске на территорию противника, я засмеялся от нелепости всего происходящего, ведь солдаты, которых я вёл в бой, совсем не понимали, за что они борются и умирают в чужой стране. Но они молча, безвольно шли. И единственное, из-за чего они были здесь со мной – это слова. Слова, отдающиеся мне в воспоминаниях в образе некой шутки, в своих недрах содержащую долю правды, но правды чересчур лаконичной. «Убить, чтобы спасти» - так нас учили.
Впрочем, полученное в ходе очередного задания звание лейтенанта побудило меня продлить контракт с армией ещё на один срок. Прошёл год, относительно спокойный в сравнении с четырьмя прошлыми. Но, на тринадцатый месяц, Россия объявила о своём желании восстановить порядок в морально разложившейся Сирии. На этот раз мы выступила в роли её защитников, подкрепив правительственные войска своими. В период своей третьей войны я признал её двигателем своей жизни. Я нажимал на курок, видя в каждом павшем враге угрозу безопасности мирного населения, не понимая, что сам являлся таковым. Я был монстром, как тысячи других солдат, и делал такими ещё зелёных бойцов, попавших в армию из чистого желания защищать свою Родину, а не стать убийцей на чужой земле. Я был всего только разменной монетой, как и сотни других бойцов, монетой, которую пускают в ход, когда слова не помогают. И в момент, который нёс в себе осознание этого факта, я впервые задался вопросом: «А скольких я убил?» Он потянул за собой и другие, чьё множество нельзя исчислить. «Зачем?», «Кого?», «Когда?». Я думал об этом, пока меня не захватила мысль о родителях павших солдат. О чём думают они? – о несправедливости мира или глупости властей, собственной никчёмности? В любом случае, я заплакал, когда понял, какое горе им принёс. Но я умер бы иначе, и плакала бы уже моя мать, чего я не смел допустить. Однако теперь, с этой минуты, я начал выходить к свету.
Война в Сирии стала моей последней. Быть может, когда я сделал то, что сделал, я окончательно победил в себе ту чёрствость, которой меня научил этот мир. Нас дислоцировали в окрестности захолустного городка Хула, в самый центр Сирии, сказав лишь о наличии превосходящих сил противника в регионе. На самом же деле всё обстояло совершенно иначе. Мы убивали всех: и мужчин, и стариков, и женщин, но никто из них не держал в руках оружия, чтобы воспротивиться нам и дать отпор. Я понял это слишком поздно.
Мы стояли в подвале, бетонные стены которого были покрыты глубокими трещинами. Здесь не было ничего, кроме корзинок с грязным бельём, стиральной машины в углу и испуганных лиц десятков людей, жалобно смотрящих мне в глаза. Трое нас находилось внутри и пятеро снаружи. Я навёл прицел на неизвестного мне мужчину-инвалида, лишившегося своих ног. Мои товарищи – на других, подобных ему.
- Это обязательно? – Во мне ревело отчаяние. Я судорожно сжимал оружие, боясь нажать на курок и совершить самую роковую ошибку в своей никчёмной жизни. Я сознавал всю глупость своего вопроса, но не мог не задать его.
- А как ты думаешь? – Донёсся отклик товарища. Парень был близок мне, как друг и брат по крови. В его голосе слышалось недоумение, и я понимал почему. Я молчал, и молчание моё длилось в разы дольше пары мгновений, которых хватило, чтобы он предопределил мои действия. Он знал, что я не побегу, и знал, что не стану стрелять в безоружных людей. – Следуй заданию, лейтенант! Это – враг! – Но его слова не возымели для меня никакого смысла, они дошли до моего рассудка слишком поздно. Я уже повёл своё оружие вправо. Хватило и секунды, чтобы глубоко вдохнуть, прицелиться и спустить курок. Я признаю, что поступил как трус, убив своего, а затем – ещё одного, но я счёл свою честь необходимой жертвой. С каждой прошедшей секундой я всё меньше и меньше владел своим телом. Мною обуяло безумие, которое я копил в себе на протяжении всех моих прожитых лет. Послышались шаги. Я бросил быстрый взгляд на дверь: кто-то спускался. Третья очередь рассекла воздух, вонзившись в тело ни о чём не подозревающего бойца, его грузное тело мёртво повалилось на ступени. Прошло мгновение, внутрь залетела граната. Я успел лишь ударить по ней ногой, что спасло пленников. Но её взрыв ослепил меня, обдав диким пламенем, от которого было отнюдь не жарко, а холодно, очень холодно. Я попытался встать. Моё лицо горело, а кожа не чувствовала ледяной металл оружия, однако именно это давало мне силы, чтобы продолжать свою борьбу. Встав, я слабо приподнял оружие. Попробовал закрыть дверь, и закрыл. Вторая граната пришлась к её порогу, и резкий взрыв выбил её из петель, опрокинув на меня. Я удержал автомат. Вошедшие солдаты добили всех, кто остался в комнате, после чего один из них, смеясь, выстрелил мне в живот, наслаждаясь моей беспомощной яростью. Я прострелил ему лодыжку, получив удар прикладом.
Со дня поступления в армию я стал разменной монетой. Обыкновенной монетой. И всё, чем я увлекался раньше, начиная от музыки, чтения и заканчивая философией, оказалось бессмысленными здесь, сейчас, когда я – предатель, отданный под трибунал за расстрел бывших товарищей. Пожалуй, пожизненное заключение в тюрьму было слишком суровым решением, и я проклинал Богов за их бездействие. Я молился о смерти, ведь во мне погас тот огонёк надежды и не осталось ничего, кроме всепоглощающей пустоты. Разве что сохранилось понимание того, что я не подвёл свою мать, поступив так, как должен был.
Я просидел в тюрьме четыре года, вполне интересных и нельзя сказать, что столь и ужасных. У охраны неизменно оставался на лучшем счету, вёл собственный философский круг среди заключённых, по-дружески общался с надзирателем. Скорее всего, меня просто рекомендовали тому человеку, что пришёл ко мне сразу после зимних праздников на пятый год. Его предложение было довольно простым: служить своей стране на закрытой территории. На вопрос, откуда такое доверие, он ответил молчанием, лишь перед уходом обмолвившись о высоком проценте смертей среди солдат, охраняющих её.
Увлечённый, я следовал за мечтою в надежде стать новым человеком. Слова незнакомца меня заинтриговали, и я принял предложение, не посмев и думать об отказе. Через неделю я встал на службу офицером безопасности одного из бункеров малоизвестной, но весьма обеспеченной компании, ведущей разработку инновационных фармацевтических веществ. Всё было отлично вплоть до момента, когда я понял, с чьей помощью достигаются столь серьёзные прорывы в науке. Столько смертей, и всё под моими ногами. Под моей охраной.
9. Навыки:
- профессиональное владение лёгким вооружением.
- отличная память.
- особая предрасположенность к музыке и поэзии.
- симбиоз с Иным Миром.
10. Имущество: переведённая минута Блага в долларовую валюту Новейшего Времени, пистолет Five-Seven, четыре магазина, включая один в магазине, электрошокер, резиновая дубинка, PDA.

Отредактировано Rainborn (2013-05-21 14:28:16)

1. Имя: Ахмед.
2. Раса: аврорианец.
3. Пол: мужской.
4. Возраст: 29 полных земных лет, 04/12/1990.
5. Внешность: глаза, нос, рот - всё на месте. Первые карего цвета, второй - аккуратный, с еле заметной горбинкой, кончик округлый. Губы у Ахмеда розовые, ни пухлые и ни суженные, стандартные, мягкие. Волосы шелковистые, приятные на ощупь, послушные. Уши маленькие, округлые, не вытянутые. Строгие скулы и черты лица, густые брови, высокий лоб, а также лёгкая бородка. Само же лицо на счастье имеет точно овальную форму. Единственное явление, имеющее возможность смутить собеседника, это то, что правый глаз Ахмеда чуть более прикрыт, чем левый. Сложно объяснить. Внешне же парень довольно привлекателен, по крайней мере на его взгляд. Он широкоплеч и высок, имеет видную мускулатуру и стройное тело, однако при этом у него бледная кожа, не особо сочетающаяся с цветом глаз и тёмными короткими волосами, и животик.
6. Одежда: хлопковая футболка чёрного цвета, одноцветные брюки и солдатские сапоги, кобура для пистолета, специальный кожаный ремень, приспособленный для хранения электрошокера и резиновой дубинки, кепка с надписью "Obey".
7. Характер: забавно, насколько изменчив может быть характер, когда перед его хозяином выступает настоящая опасность, непримиримая ни с одним из привычных образов противника. Ахмед - человек, говорящий "Будьте здоровы" любому чихнувшему вслух. Безусловно, откровенная доброта граничит с наивностью, потому парень попросту не терпит лжи и не станет доверяться тому, кто не способен сдерживаться от сплетен. Но, как мужчина, Ахмед благороден и всегда уступит место даме, стоящей в метро или автобусе, он не потерпит оскорблений в свою сторону или сторону незнакомой девушки, сам же не станет оскорблять собеседника в любом случае, но не допустит его перехода за грани дозволенного. Он молчалив, предпочитая разговорам раздумья, что внешне чаще отображается грустью, нежели задумчивостью. В любом случае, Ахмед любит размышлять о великом: музыке, поэзии, звёздах и судьбах. Касательно творчества, можно выделить природные таланты к сложению песен и игре на фортепиано, литературные прорывы и многое другое, начиная от креативности и аккурат подходя к выдумыванию разных историй, возможных и нет.
Выделю основные черты, выраженные в характере Ахмеда.
- Ахмед высоко ценит отвагу и честь, благородство и надёжность, и презирает бегство с трусостью. Черта сама по себе ярко выражена и не столько потому, что он родился таковым, сколько из уроков жизни.
- Говоря извечными понятиями, Ахмеду присуще редкое упорство, благодаря которому достигать триумфов его взглядов, убеждений и целей не столь уж и сложно, как может показаться на первый взгляд. Он чистосердечен, эмоционален, вспыльчив и свободолюбив, отчасти горделив и самолюбив.
- Несдержанный гнев приводит его в состоянии неодолимого безумия, избавиться от которого можно лишь по истечению некоторого времени, когда он успокоится, либо по исчезновению инициатора проблемы. Подобное состояние является своеобразным выбросом излишнего адреналина, однако сам парень прекрасно осознаёт то, что делает, но попросту не может остановиться: ему необходимо направить свой пыл в определённое русло, тем самым дав волю прежде сокрытым чувствам.
- Его воля - его стержень.
8. Биография: Мне страшно… я чувствую это, ощущаю всем нутром, как боль и огонь медленно поглощают меня и моё тело. Половина меня горит, из последних сил сдерживая переливающуюся пламенем дверь от натиска врага. Я боялся отпустить её, пропустить тех, кто за ней, потому что знал, знал так, как будто это являлось нечто само собой разумеющимся: едва они окажутся в подвале, и все те, кто надеется на меня, видит во мне спасителя, будут убиты. Я не могу отпустить.
Не могу.
Война меняет нас. Делает зверями, животными, и даже самый хилый или слабый человек в пылу сражения становится совершенно другим. Я вырос среди убийц, условных и нет, надеясь на то, что когда-нибудь сумею изменить устройство столь однобокого мира на что-либо более подходящее нам, людям, способным сочувствовать и радоваться, которые не позволят своим эмоциям спать глубоко в сознании.
Моя семья внешне не особо отличалась от остальных: мать работала преподавательницей математических наук, отец – диспетчером в метро. Денег и тем, и другим платили недостаточно, потому обоим приходилось брать дополнительные часы работы, в результате чего я часто оставался дома один. Это не так плохо, как может показаться на первый взгляд, ведь я многому чему научился, чтобы не голодать дома, дожидаясь возвращения матери, не просить у отца помощи в разрешении своих проблем и не искать в них защиты против настоящего мира, против того, с чем мне приходится бороться сейчас. В учёбе же я видел своё будущее. Стараясь ухватиться за каждую ниточку знаний, я открывал целые вереницы наук, узнавая столько, что не всегда умел вовремя остановиться и воспользоваться своими знаниями. Со временем я перестал выходить на улицу, отвлекаться на домашние развлечения, посещать школу. Всё моё внимание приковывали те тысячи книг, которые родители и их матери и отцы собрали ещё до меня. Эпикур, Конфуций, Кант, Зенон, Авиценна, Декарт, Локк. Но, Боже, я всегда терпеть не мог Аристотеля. То, что говорил он, знал и понимал почти любой ребёнок в возрасте от шести лет.
Однако, вдобавок к этому, было, есть и останется навсегда неизменным моим увлечением лишь одно – это музыка. Фортепиано.
Впрочем, вернусь к основам: математика давалась мне с трудом, равно как и все остальные предметы, потому пришлось идти в армию, чтобы избежать жизни на улице. Не поймите меня неправильно, я не был глуп, что не учил, и не был закрыт от остальных людей; я предпочитаю больше молчать и слушать, нежели говорить, а изучать исключительно то, в чём вижу пользу и смысл. Быть может, в этом есть некоторая доля меланхолии, однако она столь незначительна, что я не хочу о ней вспоминать. Я бы справедливо назвал себя сангвиником, хотя, на мой взгляд, довольно нелепо определять всю многогранность характера человека одним скучным, ничем не интересным словом.
Если говорить о любви, то я никогда не любил никого, кроме своих родителей. Честно говоря, мать я держал к сердцу в тысячи раз ближе, чем отца. Не знаю, почему так получилось, но такова была моя суть: мать учила меня духовно, а отец, пусть и любил меня, неизменно видел во мне чужого. Все видели во мне незнакомца, поголовно, все, кроме моей матери. Когда я бросил школу, она не впала в отчаяние, как её муж, и верила мне. Верила, что я не подведу.
И я не подвёл.
В армии я сошёл на роль советчика, или неформального лидера, которого избирают, когда необходима твёрдая вера в успех. Отношения с руководством и вышестоящими чинами были напряжёнными, однако это не составило мне серьёзных проблем. Отслужив, я подписал контракт на продление своей службы. Через некоторое время наш взвод отправили в Чечню, где мы впервые проявили внушительное мужество, не позволив противнику отбить наши позиции, а позже добив врага на его же территории. Победу праздновали, но никто из нас, кто принёс победу, не решился улыбнуться. Если мужество – молча повиноваться диктаторским желаниям одного человека, то в таком случае я был слабым. Но меня заметили, удостоив повышением до старшего сержанта, и в скором времени мои взгляды на войну изменились. Не столько по причине новых перспектив, сколько от осознания того, что от меня и моих действий зависят Судьбы тех, кто робко сидит дома в своих подвалах, томимый ожиданиями конца этой малозначимой войны. Но если раньше я убивал, чтобы не убили меня, то теперь я делал это в надежде спасти невинную жизнь. И бомбардировка столицы Осетии лишь убедила меня в личной правоте.
Тем не менее, карьерный рост в армии стоил многих моих принципов. Я изменился, видя то, что люди делают, только бы выжить. В одно время, в длинном марш-броске на территорию противника, я засмеялся от нелепости всего происходящего, ведь солдаты, которых я вёл в бой, совсем не понимали, за что они борются и умирают в чужой стране. Но они молча, безвольно шли. И единственное, из-за чего они были здесь со мной – это слова. Слова, отдающиеся мне в воспоминаниях в образе некой шутки, в своих недрах содержащую долю правды, но правды чересчур лаконичной. «Убить, чтобы спасти» - так нас учили.
Впрочем, полученное в ходе очередного задания звание лейтенанта побудило меня продлить контракт с армией ещё на один срок. Прошёл год, относительно спокойный в сравнении с четырьмя прошлыми. Но, на тринадцатый месяц, Россия объявила о своём желании восстановить порядок в морально разложившейся Сирии. На этот раз мы выступила в роли её защитников, подкрепив правительственные войска своими. В период своей третьей войны я признал её двигателем своей жизни. Я нажимал на курок, видя в каждом павшем враге угрозу безопасности мирного населения, не понимая, что сам являлся таковым. Я был монстром, как тысячи других солдат, и делал такими ещё зелёных бойцов, попавших в армию из чистого желания защищать свою Родину, а не стать убийцей на чужой земле. Я был всего только разменной монетой, как и сотни других бойцов, монетой, которую пускают в ход, когда слова не помогают. И в момент, который нёс в себе осознание этого факта, я впервые задался вопросом: «А скольких я убил?» Он потянул за собой и другие, чьё множество нельзя исчислить. «Зачем?», «Кого?», «Когда?». Я думал об этом, пока меня не захватила мысль о родителях павших солдат. О чём думают они? – о несправедливости мира или глупости властей, собственной никчёмности? В любом случае, я заплакал, когда понял, какое горе им принёс. Но я умер бы иначе, и плакала бы уже моя мать, чего я не смел допустить. Однако теперь, с этой минуты, я начал выходить к свету.
Война в Сирии стала моей последней. Быть может, когда я сделал то, что сделал, я окончательно победил в себе ту чёрствость, которой меня научил этот мир. Нас дислоцировали в окрестности захолустного городка Хула, в самый центр Сирии, сказав лишь о наличии превосходящих сил противника в регионе. На самом же деле всё обстояло совершенно иначе. Мы убивали всех: и мужчин, и стариков, и женщин, но никто из них не держал в руках оружия, чтобы воспротивиться нам и дать отпор. Я понял это слишком поздно.
Мы стояли в подвале, бетонные стены которого были покрыты глубокими трещинами. Здесь не было ничего, кроме корзинок с грязным бельём, стиральной машины в углу и испуганных лиц десятков людей, жалобно смотрящих мне в глаза. Трое нас находилось внутри и пятеро снаружи. Я навёл прицел на неизвестного мне мужчину-инвалида, лишившегося своих ног. Мои товарищи – на других, подобных ему.
- Это обязательно? – Во мне ревело отчаяние. Я судорожно сжимал оружие, боясь нажать на курок и совершить самую роковую ошибку в своей никчёмной жизни. Я сознавал всю глупость своего вопроса, но не мог не задать его.
- А как ты думаешь? – Донёсся отклик товарища. Парень был близок мне, как друг и брат по крови. В его голосе слышалось недоумение, и я понимал почему. Я молчал, и молчание моё длилось в разы дольше пары мгновений, которых хватило, чтобы он предопределил мои действия. Он знал, что я не побегу, и знал, что не стану стрелять в безоружных людей. – Следуй заданию, лейтенант! Это – враг! – Но его слова не возымели для меня никакого смысла, они дошли до моего рассудка слишком поздно. Я уже повёл своё оружие вправо. Хватило и секунды, чтобы глубоко вдохнуть, прицелиться и спустить курок. Я признаю, что поступил как трус, убив своего, а затем – ещё одного, но я счёл свою честь необходимой жертвой. С каждой прошедшей секундой я всё меньше и меньше владел своим телом. Мною обуяло безумие, которое я копил в себе на протяжении всех моих прожитых лет. Послышались шаги. Я бросил быстрый взгляд на дверь: кто-то спускался. Третья очередь рассекла воздух, вонзившись в тело ни о чём не подозревающего бойца, его грузное тело мёртво повалилось на ступени. Прошло мгновение, внутрь залетела граната. Я успел лишь ударить по ней ногой, что спасло пленников. Но её взрыв ослепил меня, обдав диким пламенем, от которого было отнюдь не жарко, а холодно, очень холодно. Я попытался встать. Моё лицо горело, а кожа не чувствовала ледяной металл оружия, однако именно это давало мне силы, чтобы продолжать свою борьбу. Встав, я слабо приподнял оружие. Попробовал закрыть дверь, и закрыл. Вторая граната пришлась к её порогу, и резкий взрыв выбил её из петель, опрокинув на меня. Я удержал автомат. Вошедшие солдаты добили всех, кто остался в комнате, после чего один из них, смеясь, выстрелил мне в живот, наслаждаясь моей беспомощной яростью. Я прострелил ему лодыжку, получив удар прикладом.
Со дня поступления в армию я стал разменной монетой. Обыкновенной монетой. И всё, чем я увлекался раньше, начиная от музыки, чтения и заканчивая философией, оказалось бессмысленными здесь, сейчас, когда я – предатель, отданный под трибунал за расстрел бывших товарищей. Пожалуй, пожизненное заключение в тюрьму было слишком суровым решением, и я проклинал Богов за их бездействие. Я молился о смерти, ведь во мне погас тот огонёк надежды и не осталось ничего, кроме всепоглощающей пустоты. Разве что сохранилось понимание того, что я не подвёл свою мать, поступив так, как должен был.
Я просидел в тюрьме четыре года, вполне интересных и нельзя сказать, что столь и ужасных. У охраны неизменно оставался на лучшем счету, вёл собственный философский круг среди заключённых, по-дружески общался с надзирателем. Скорее всего, меня просто рекомендовали тому человеку, что пришёл ко мне сразу после зимних праздников на пятый год. Его предложение было довольно простым: служить своей стране на закрытой территории. На вопрос, откуда такое доверие, он ответил молчанием, лишь перед уходом обмолвившись о высоком проценте смертей среди солдат, охраняющих её.
Увлечённый, я следовал за мечтою в надежде стать новым человеком. Слова незнакомца меня заинтриговали, и я принял предложение, не посмев и думать об отказе. Через неделю я встал на службу офицером безопасности одного из бункеров малоизвестной, но весьма обеспеченной компании, ведущей разработку инновационных фармацевтических веществ. Всё было отлично вплоть до момента, когда я понял, с чьей помощью достигаются столь серьёзные прорывы в науке. Столько смертей, и всё под моими ногами. Под моей охраной.
9. Навыки:
- профессиональное владение средним огнестрельным вооружением.
- отличная память.
- особая предрасположенность к музыке и поэзии.
- симбиоз с Иным Миром.
10. Имущество: переведённая минута Блага в долларовую валюту Новейшего Времени, пистолет Five-Seven, четыре магазина, включая один в магазине, электрошокер, резиновая дубинка, PDA.

Отредактировано Rainborn (2013-05-21 14:58:36)

Rainborn
Если ты не попадал в коалицию, то как ты будешь дальше отыгрывать своего персонажа?Биография должна заканчиваться где-то в момент попадания на станцию, а не на определённом участке жизни.
P.S. MasterOfTime - наш главный биограф, думаю, со мной согласится.

1. Имя Джон Бейкер
2. Раса Ариец
3. Пол Мужской
4. Возраст 38 лет.
5. Внешность. Рост – 1.81 м, глаза – Карие, лысый череп отсвечивает чёрными точками практически наголо сбритых волос. Во время атаки на Карентан, получил свой первый шрам, уродливой полосой растянувшийся на весь лоб, придавая его внешности некую байкерскую брутальность. Через правую половину лица, наискось, немного не доходя до глаза, но перечёркивая вечно загнутый вниз уголок губ, тянется уродливый шрам, доставшийся ему в операции “Огород”, 1944 года. Богатое военное прошлое, изуродовавшее тело, принесло нашему герою стальные мускулы, некоторую дёрганность речи и пару выбитых зубов.
6. Одежда

Стандартная форма войск США образца 1945 года, которая ему чрезвычайно дорога. Ранее одевал её исключительно по красным датам, но благодаря технологии  сохранения одежды Коалиции, может носить столь привычное ему по армейским годам облачение.
7. Характер. Годы войны закалили этого человека, по капле выдавив из него многие человеческие чувства, однако железная машина войны не смогла добраться до глубинных слоёв его души. Сострадание и любовь – вещи, которые ему совершенно не чужды, однако они тщательно скрываются за вечным безразличием и какой-то пофигистичностью к происходящему. Способен заснуть под разрывы снарядов в пятидесяти метров от себя, но выбежит ночью на вопли запертой в подъезде кошки. С другими людьми выбирает военный стиль общения, признаёт установленные авторитеты или грубую силу, не пытается добраться до руководящих постов, предпочитая оставаться основной шестерёнкой в механизме исполнения приказов.
8. Биография.
В 1917 году молодая цветущая пара, в составе Рози Лонг и Мэтт Бейкер явили свету своего первенца. К несчастью, молодая мать скончалась после родов, оставив после себя пухлого розовощёкого младенца и безутешного отца. В 1918 году случилась новая трагедия  - США вступили в первую мировую войну и под когтистую лапу призыва, разрывающую семьи и оставляющую детей будущими сиротами попал и Мэтт. Оставив сына своему брату, который был, к несчастью, хотя кто знает, может и наоборот – негоден к службе в то время. Малышу было в общем то без разницы – матери он не знал, а воспитание отцом или отцами и по сей день не считается в штатах чем-то постыдным или неправильным.  Детство в маленьком городке – Forest, штат Миссисипи, прошло в бесконечных стычках со сверстниками, насмешками над отцом, который даже не может служить и некоторой бедности – пособия инвалида катастрофически не хватало на запросы маленького Джона.
После пяти лет ожидания постаревший, казалось, ещё сильнее, отец вернулся, бренча наградами, дыша перегаром и обдавая соседскую собаку, вечно портившую лужайку, забористыми потоками армейских выражений. Юность прошла в равнении на отца, который, пройдя мясорубку войны, вышел из неё, лишившись пальца на ноге, от рикошета пули и частично зрения из-за применения первых ядовитых газов. Лёгкие, измотанные пагубной привычкой к курению, всё чаще судорожно сжимались, порождая приступы кашля. В один из таких приступов, оставив за плечами четыре года с момента возвращения, он последний раз поднял глаза к яркому летнему небу, после чего скончался на месте от остановки сердца. Повзрослевший к тому моменту: как-никак уже целых 10 лет прошло с момента смерти матери, Джон вновь остался на содержании у брата отца - Филиппа.
Белыми полосами улетали по чёрному шоссе беззаботные школьные годы, пришёл 1935 год, весь мир застыл в ожидании новой войны, забросив учёбу, он направил свой путь в сторону военной службы. Будучи воспитанником военной семьи, он легко обгонял своих сверстников в знании военного дела. Своим профилем он выбрал именно десантуру – опускаться с небесной выси в тыл противника и уничтожая его. Годы бежали дальше, на погонах появлялись новые лычки, в 1939 году, после вероломного нападения Германии на Польшу, ему присвоили внеочередное звание Сержанта, после чего отвесив хорошего пинка армейским сапогом под зад, отправили на обучение новичков, которые впоследствии войдут в состав знаменитой 101 воздушно-десантной дивизии США.
1943 год – чёрный год в истории десантников.  10 июля, утро, начало операции “Хаски.” Замечательный план, “гениальных” военачальников, потеря половины личного состава ещё до начала основной операции – десант на планерах. Своими глазами он видел, как люди, взявшие чуть больше обмундирования или просто тяжёлые, падали в воду и, неспособные выбраться, умирали глупой и мучительной смертью. Без планов, руководства к действию, стрельба велась как по чужим, так и по своим.
1944 год. Франция. Операция “Оверлорд”.
Главные силы высаживались на многочисленных пляжах, перебираясь через пролив Ла-Манш. Пляж Омаха. Ровно в полночь, во время ночной выброски в тыл врага, целью которого было очистить дороги, а в перспективе полностью захватить кусок территории, открывая второй фронт. В ночной тиши громко фыркают купола парашютов, лязгают затворы, в лучах прожекторов опадают фигуры, живые и мёртвые. Полный провал десантирования и хаос. Многочисленные потери, потеря артиллерии, отсутствие поддержки с воздуха. Товарищи, которые сыплются вокруг тебя на сырую землю, впери бессмысленный взгляд в небо.
Карентан, пару недель спустя.
Спустя две недели постоянных потерь и боевых действий войска подошли к городу Карентан, где, во время очередной стычки на улицах, возле церкви, удача впервые подвела Джона. Пуля снайпера свистнула в миллиметрах от головы, прочертив уродливую кровавую полосу, тянущуюся через весь лоб. Кое-как забинтовав рану, он остался удерживать контратаку на Карентан. Из-за неправильно сросшейся кожи, на лбу остался рубец, напоминавшей ему о том, что его бесценная головушка уже один раз пыталась покинуть гостеприимные плечи. Потеряв больше половины своего взвода, он получил очередное звание Штаб-Сержанта, налепили пурпурное сердце, из-за ранения, после чего второй армейский сапог, сильным пинком, метко вышиб его в английский тыл, где он и прозябал, в ожидании дальнейших указаний.
Сентябрь, 1944 год Операция “Огород”.
Кратчайший путь в Германию лежал через Голландию, где единственным препятствием на пути войск могли стать мосты, да незначительное сопротивление войск. Но, как это часто бывает, “гениальное” командование, вновь вытащило умственно отсталого джокера из рукава. Генерал Монтгомери. Тот самый человек, который выбил победу в Африке в 1943 году, на этот раз проявил чудеса стратегического мышления. Получив данные о передислокации войск в районе высадки десанта и резкого укрепления позиций на красной стрелочке наступления, которую он любил рассматривать сидя в штабе и попивая чаёк, он отдал приказ продолжать операцию, несмотря ни на что. Легко взяв Эйндховен, отряд ждал тридцатого корпуса. Появившись на два дня позднее, из-за яростных ударов танковых дивизий вермахта и подрывов мостов, матерящаяся разношёрстная толпа ввалилась в город, требуя продолжения банкета, в виде прогулки до города Арнхем.
Уже тогда меня начинали мучать два вопроса: какой идиот сидит в командовании и не обращает внимания на текущее положение дел? И кто, мать его за ногу, придумывает такие идиотские названия городам? Серые будни десанта скрашивали картишки, нетронутый запас алкоголя, многие курили, хотя это запрещалось, ну а я не курил из-за того, что мой отец умер именно по этой причине. Тучные жительницы Голландии скрашивали вечера беседами и не только,  армия стремительно скатывалась в разлагающийся сброд. Запах перегара постоянно щекотал ноздри, а форма уже порядком измялась, оставляя лишь воспоминания о красивых стройных молодцах, которые гордо шли на Берлин.
Шоссе №13, оно же адское, оно же грёбанный грунт. Среди нас самым популярным было именно третье название. Приказ оборонять шоссе по флангам был использован лично мною как замечательная подтирка, но делать было нечего – немцы наступали, приказ лежал, командование бесилось с жиру, а солдаты умирали. Миномётный снаряд, который нежно обнял меня контузией и неплохо разворотил кусок морды, оставляя второй шрам, мною был признан как некое избавление, ведь благодаря нему распахнулись белые дверки не менее белоснежного госпиталя, с грустящими медсестричками и офигенным пайком. Получив второе пурпурное сердце, бронзовый крест и много прочих почестей, которые были так же полезны, как приказ, хотя нет. Приказом хоть можно было подтереться.
Генерал Джордж Паттон, видимо припас для меня особый сапог, по велению которого моя задница ныне обреталась в Арденнах, Бельгии.  1945 год, зима, стояние на Бастони целый месяц, светя белыми рожами, а периодически наблюдая такие же белые пятки с другой стороны фронта. Наш снайпер, пьющая скотина, которая на спор, не глядя, сносила карту на расстоянии 100 метров с табельного пистолета, которым разве что застрелишься, после окончания боезапаса, бухал так, что его пьяные вопли, казалось, было слышно во вражеских тылах. Впрочем его винтовка нам ещё пригодилась – накрутив на неё тряпку мы получили обалденную швабру, которой, по уверению нашего лейтенанта, можно было выщёлкивать гимн Америки. Мы его, конечно, отругали – такое издевательство, но концерт послушали. Щёлкал весело.
Война для меня закончилась в каком-то из городков Германии, в 1945 году, после чего меня сразу списали, выдали косточку в виде военной пенсии, в особо мелких размерах и привязали на короткую цепочку, на случай внезапной нужды.
Четыре года в попытках найти себя, работы в почтовой службе, курьером, разнорабочим, развлечения в виде утренней беготни по полю, с макетом ружья, которое было выпилено из нашедшейся в гараже старой фанерки и огрызка трубы.
Делать было решительно нечего, до тех пор, пока одним утром, в мой дом не ворвался неизвестный, угрожая ножом. Получив сокрушительный удар по челюсти, он даже не пошатнулся, и ,хотя по комплекции не слишком превосходил вашего покорного слугу, отправил его в нокдаун. Пролетев пару метров, как в кино, я всё-таки встал, пытаясь сопротивляться, но удар квадратного кулака рассыпал пару тысяч, а может и больше, звёздочек перед моими глазами. Не особо заворачиваясь этим фактом – где нашу не контузило – он согнулся от глупого удара в живот, после чего оказался между небом и землёй, врезался головой в тумбу, где и остался лежать, глупо улыбаясь. Ворвавшийся следом человек, с руками, объятыми пламенем, громадным синяком под глазом и отсутствующими зубами, уточник:
-Эшо шы ешо?
-Ну да, я. А что у вас с руками, кто вы и какого хрена вы делаете в моём доме?
-Ты шельёшно вылупил ашланта?
Глядя на полные недоумения мои глаза, он махнул рукой, подходя к телу, после чего, снова повернулся ко мне
-Ну да. Я
-А полаботать не шошешь? Хотя зачем я сплашиваю - шебе полошено шеперь ш нами лапотать. Сушьба, мать её.
Учитывая, что последние четыре года, я занимался совершенно ничем, я согласился. Достав из шкафа свою ждущую нового выхода в свет форму, нацепив на неё свои награды, я вернулся к нему, с любопытством глядя на портал, в котором только что исчез атлант. Положив маленький предмет на пол, он уточнил, что здесь я умру, как бы от несчастного случая – взрыв газовых баллонов.  Исчезнув из уже не нуждающегося во мне мира, я попал в новый, где каждый человек был на счету. Банально, но именно так началась моя новая карьера. Карьера агента в составе Коалиции Времени.
9. Навыки.
Ранг I: Путешественник
Профессия – Агент Времени.
Основное – Рукопашный бой, стрельба, тихая нейтрализация противника.
Хобби – конструирование чего-то далеко не всегда полезно из хлама.
Имущество
1 минута блага, военные награды.
Proudly Presented by Dragonking(который всё это печатал под диктовку) и GunnerySarge, который неплохо погонял меня по истории, заставляя писать это.
Пы.Сы. Узнал он о нашем проекте само-собой от меня.

Отредактировано GunnerySarge (2013-07-21 17:36:43)

1. Имя Иезекииль.
2. Раса Аврорианец.
3. Пол Мужской.
4. Возраст 32
5. Внешность
Любой, взглянувший в лицо этому человеку, пускай даже он будет отчаянным храбрецом, бродящим в полночь по кладбищам и даже повидавшим в жизни многое, надолго запомнит уродливый рубец, рассекающий его мясистый, чуть с горбинкой нос, ровно посередине. Словно две чёрных тучи, висят над невзрачными серыми глазами кустистые густые брови, оставляя достаточно места для глубокой морщины между ними. Постоянная небритость, которую язык не повернётся назвать щетиной, сильно портит внешний вид и так не слишком приятного лица. Сальные волосы тонкими змейками струятся вниз, полностью закрывая виски и лишь слегка не доходя до подбородка. Но всё это меркнет перед стальным взглядом серых глаз и алеющим на правой щеке клеймом тюрьмы, про которую ходят слухи столь жуткие, что даже взрослые, пересказывая их друг друга за чашкой тёплого вина перед камином и то чувствуют могильный холод мурашек у позвоночного столба. Худое, хотя и не костлявое, тело покрывают многочисленные рубцы на бугрящихся мускулах, а правую руку украшает татуировка, которая у тюремщиков и заключённых означает “тень”. Метр восемьдесят стального безразличия холодно взирают на тебя из под стальной маски, сделанной известным умельцем, которого нашли через пару дней со счастливой улыбкой на лице и ножом в груди. Он до последнего бормотал что-то про долг, долг перед ужасным человеком, чей портрет украшается надписью “разыскивается” и солидным вознаграждением.
6. Одежда
Железная маска, хорошо прошитый серый плащ, куртка из кожаных пластин, обеспечивающая неплохую защиту в рукопашной, лёгкие и удобные сапоги для бега и зауженные штаны, сине-чёрно цвета.
7. Характер
Характер довольно изменчивый, в один день он меланхолик, не способный встать с постели и не желающий видеть абсолютно ничего, кроме потолка сверху, да мрачных теней в углах комнаты. На другой - он величайший оптимист, полный харизматичных идей по захвату мира, умыкании чрезвычайно дорогих безделушек - да и вообще – совершенно счастливый человек. Довольно-таки рисковый человек, но не предпочитает бросаться в омут приключений, не имея каких либо планов отхода. Общается со всеми на равных, но презирает палачей и пыточных дел мастеров. Увлекается мелкими поделками, которые иногда превращает в подобие каких-нибудь украденных шедевров, продаёт за гроши и смотрит, как разъярённый хозяин украденной безделушки начинает выпытывать у несчастного торговца происхождение. Немного невнимательный, хотя в критической ситуации способен стать тише воды, и ниже травы, невзрачной тенью исчезая из опасного места. Испытывает крайнюю привязанность к своему амулету, который, по его мнению, обеспечивает ему удачу во всех начинаниях. Иногда позволяет жадности заткнуть голос разума. Сверху вниз смотрит на всех людей высшего сословия, прекрасно понимая, насколько уязвимы их богатства. Немного жалеет их – потому что алчность это далеко не его черта, ведь особой бережливостью и усидчивостью наш герой никогда не отличался. Не слишком любит лишние жертвы, хотя и готов пойти на них.
8. Биография
Место действия - колония, которую задел разрыв времени, из за чего она полностью потеряла связь с внешним миров, так как оказалась отброшена в далёкое прошлое, все высокие технологии были заботливо уничтожены потоком времени, а люди, поколения которых быстро забывали о том, что когда-то было, оказались в средневековье.
Великолепный город, упирающийся в небо красивыми зданиями, манящий звоном монет и самыми разнообразными товарами. Город торговцев, город моря. Всё это видно лишь через золотое стекло дневного света.
Но ночью на улицы выходят те, у кого с честными торговцами, купцами, да и моряками, если конечно где-то найдётся честный моряк или торгаш, мало общего. Воры, разбойники, убийцы. Их не пугают золотистые доспехи стражей или демонстративно выставленные отрубленные за воровство руки или же сроки на рудниках, куда мог попасть горячий юнец, а выйти побитый жизнью старик.
В одной из далеко не бедствующих семей этого великолепного города родился мальчик, некто Иезекииль. Чтобы не распускать лишних слухов и домыслов дадим ему фамилию Портовый, хотя впоследствии ему придётся от неё отказаться. Старший в семье, господин Портовый, был солидным мужчиной, немного раскованным в еде, а потому достаточно тучным, державшим рыболовную компанию, дохода от которой вполне хватало на жизнь столь небольшой семье, как эта. С рождением первенца он устроил праздник, на котором присутствовал и закадычный знакомый семьи, владелец другого рыбного производства – господин Осрин, тоже присутствовал там, недобро косясь на младенца, двух недель от роду – раньше жена господина Портового запрещала ему приводить в дом кого бы то ни было.
После роскошного банкета, покинув на минутку гостей, как бы по нужде, он склонился над колыбелью младенца и своим тихим и слегка заикающимся голосом пообещал младенцу, что тот никогда не получит наследства. Захныкавшего младенца унесли, отдав матери, о солидные джентльмены вновь заняли свои места за столом, обсуждая дела мирские и рыбные.
Время шло, Иезекииль рос, с семи лет начались интенсивные тренировки, обучение наукам и собственно рыбному хозяйству, которые отрок по возможности просыпал, однако к холодному оружию питал любовь, весело размахивал сначала палкой, потом эспадонами и прочим холодным оружием.
На своё десятилетие он получил в подарок короткий кинжал, с красивым орнаментом и отец поздравил его с становлением мужчиной. Мать готовила выпечку, а немногочисленные слуги почему-то задерживались. Отец пошёл разобраться с тем, куда все подевались напоследок поцеловав сына в маковку, хотя обычно не позволял себе таких нежностей. Это был последний раз, когда мальчик видел отца живым. За захлопнувшейся дверью раздался короткий свист, хрип и падение чего-то тяжёлого. В комнату, вслед за двумя головорезами, вошёл Осрин, окинув своими поросячьими глазками комнату и отщипнув кусок пирога, он протолкался вперёд, между молодчиков в заляпанных кровью плащах. В приоткрытую дверь виднелась безжизненная пухлая рука отца, по которой бежал тоненький ручеёк тёмно вишнёвой крови. Мать бросилась на убийцу, пытаясь загородить сына, но оказалась буквально отброшена к стене и сползла, похожая на сломанную куклу, с нелепо вывернутой шеей.
-Ты, должно быть, думаешь, поросёнок, что унаследуешь имущество родителей, получишь всё на блюде. Скушаешь свой тортик и будешь дальше веселиться.
Ткнув в него своей худой рукой со слегка искривлённым пальцем, Осрин наблюдал за огнём ярости, разгорающимся в глазах ребёнка, после чего легко перехватил нож, резко вывернул руку и покрутив его, отдал одной из фигур в чёрном капюшоне. Он мгновенно передал его второму, а тот куда-то убрал его. Две чёрные тени идеально повторили движения своих хозяев, одетых в плащи и капюшоны, некогда цвета ночи, теперь же багровых от крови. Ещё одна тень занесла было руку, чтобы добить наследника, после чего остановилась.
-Иди сюда, малыш. Иди-иди, не бойся.
С этими словами Осрин резким движением вспорол нос, ровно посередине, обезображивая лицо ребёнка навсегда. Схватив захлёбывающегося в крике ребёнка, он толкнул его к своим наёмникам, после чего что-то им приказал.
***
-Внезапная и трагическая бойня в семье известного владельца рыбзавода. Хозяин смежного предприятия выразил соболезнования и просит суд не бросать на произвол судьбы собственность своего лучшего друга.
Орал мальчишка глашатай, глядя на сверстника в дорогой, хотя уже и порядком оборванной одежде и уродливым шрамом, тянущимся через нос. Когда тот подошёл, глаза глашатая остекленели, и он кучкой тряпья упал на землю, безуспешно пытаясь зажать фонтан крови, хлеставший из горла.
Иезекиилю относительно повезло – вышвырнутый мучительно умирать, он попал под крыло банды, которой нужны были такие вот отчаявшиеся мальчишки. Воровство стало единственным способом добыть пропитание и какие-то деньги. При невыполнении нормы беспризорники бывали нещадно биты, а кроме того ещё и лишались даже возможности спать в помещении. К своим четырнадцати годам, он уже умел убивать, даже имел какой-то плохонький личный ножик, чудом избежал плахи и сохранил руки в целости, потому что именно отрубание рук было наказанием за воровство, но не забывал о мести, которую тщательно планировал.
Два года спустя.
Плохонькую портовую пивнушку освещали лишь пара свечей. Перед Иезекиилем сидел мастер, только что получивший свою порцию монет и теперь тщательно выводящий на коже знак. Закончив, он осмотрел руку, пробормотал несколько слов, после чего утвердительно кивнул головой, объявил, что теперь знак никогда не исчезнет и уже практически вышел из этого страшного места, в которое пришёл только из-за жажды большой наживы, но не судьба. Пара неверных шагов за дверь, с кинжалом в спине, после чего он, будто-бы по собственной воле, перевалился через невысокое ограждение в мутную воду. Стоящий сзади юноша подкинул на руке свой кошель, который всего секунду назад был у трупа, усмехнулся, потёр свой амулет, выкраденный из частной коллекции, и отправился туда, где ныне собирался весь высший свет – в дом к господину Осрину.
Богатый приём, пестреют платья и дорогие костюмы, белыми рубашками мелькают официанты – новомодная должность, практически нигде не прижившаяся, но слово “слуги” резало слух его величеству монополисту рыбных предприятий. Он как раз сидел во главе стола, заканчивая приём. Наконец, гости разошлись, он позвал жену и сына, и достал свой подарок – резной кинжал, красивой работы, который когда-то давно принадлежал другому мальчику, которого молчаливые тени-наёмники вышвырнули прочь несколько лет назад. Слуги, которые должны были внести исполинский торт, гордо выделанный лучшим кондитером города, не спешили появляться. Удивившись, хозяин открыл дверь и сделал пару шагов в непривычно тёмный коридор. Ослепнув от яркого света, он заорал от боли в ноге, где сейчас проворачивался зазубренный кинжал, разрывая ткани и вонзаясь в кость. Через секунду он был выдернут и воткнут в соседнюю ногу, где процедура повторилась. Побледневший, хозяин дома пытался хотя-бы позвать на помощь, но язык не слушался. На третий раз кинжал вонзился в живот, начиная свой путь вверх. Одновременно с ним поднималась и голова убийцы, показывая длинный шрам на носу и безжизненные серые глаза. В дверь высунулась любопытная голова мальчика, который держал в руках кинжал, а сзади стояла мать. Увидев вивисекцию, отпрыск немедленно зарыдал, а мать, заревев раненой пумой, бросилась на помощь своему мужу. Получив удар в лицо, она упала без сознания. Дождавшись, пока последние капли жизни покинут безжалостно пытаемую жертву, он взял кинжал из рук мальчика, который даже не пытался убежать, после чего коротко, без замаха, пришпилил его руку к дорогому ковру, на котором уже темнело вонючее пятно мочи.
-Твой отец был ублюдком и убийцей. Я оставляю тебе этот шрам, чтобы ты помнил, каким тебе никогда не нужно становиться.
Переложив безжизненное тело женщины поудобнее, он встал и резко швырнул тренированное тело в сторону дорогущего окна, растворяясь в ночи и навсегда покидая этот прогнивший насквозь город.
Своё клеймо он получил, попав на этап после убийства знаменитейшего кузнеца, который однажды попросил Иезекииля, об услуге сугубо криминального характера, за что тот велел ему сделать маску, ныне красующуюся на лице со шрамом. От маски убийца был в восторге, но узнав, что кузнец его предал, нанёс быстрый удар, и бросил его умирать, но не смог вырваться и захлопнувшейся ловушки и был отправлен на рудники. Благодаря своей изворотливости он смог убить надзирателя и с толпой отребья вырваться на свободу, посылая их на смерть и неспешно выбираясь на свободу по трупам. Последнего спасшегося он убил лично, чтобы никто не запомнил его лица, после чего надел на себя маску и отправился в сторону ближайшего города.
Не успев сделать и пары шагов навстречу ставшим непривычным солнечный свет, он почувствовал, что земля под ногами мелко трясётся. Происходило то же, что и много поколений назад - разрыв времени, которым само мироздание хотело вернуть всё на место. Но в этот раз что-то в механизме нарушилось и сейчас, выплёскивая потоки лавы на поверхность, агонизировало ядро планеты, разрываемое на части. Уже падая в открывшийся прямо под ним разлом, Иезекииль успел увидеть странную белую рамку, как позже он узнал - портала. Вот так, по счастливой случайности, этот человек и попал на станцию. Как известно - случайности не случайны, поэтому вскоре он согласился стать агентом времени.
9. Навыки
Ранг I: Путешественник.
Профессия - агент Времени
Основной навык-Акробатика
Хобби - Мастерит забавные безделушки
Дополнительный навык-"Особая удача"
10. Имущество.
Амулет, с которым герой никогда не расстаётся, кинжал, стальная маска, одежда, 1 минута Блага.

О ролке узнал от Dragonkingа.

Отредактировано Иезекииль (2013-11-08 17:26:59)

1. Имя.
Кэррин Болинор
2. Раса.
Аврорианка
3. Пол.
женский
4. Возраст.
18
5. Внешность.
Едва вышедшая из подросткового возраста, Кэррин полностью лишена юношеской угловатости. Округлые, плавные линии тела притягивают взгляд, но дерзкие глаза глубокого цвета шторма остужают пыл, намекая на очень непростой характер. Под гладкой кожей перекатываются мышцы, достаточно солидные для ее пола. Девушка не отличается большим ростом, и словно бы взамен этому природа наделила ее кошачьей грацией. Иссиня-черные волосы подстрижены в каре и замечательно оттеняют бледную кожу. Большие глаза с длинными ресницами напоминают куклу в магазине. Тонкая талия, высокая грудь, тонкие нервные пальцы  – вообще при взгляде на Кэррин невольно возникает вопрос, почему девушка не стала актрисой, с такими-то внешними данными.
Несмотря на то, что природа не обидела ее с красотой, Кэррин никогда не появляется без тщательнейшего макияжа, нередко – довольно вызывающего.
Из особых примет – татуировка на плече, изображающая кобру, обвившуюся вокруг кинжала.
6. Одежда. (на аву не смотреть, там не соответствует)
В одежде Кэррин предпочитает темные цвета. Обычно – облегающие черные брюки с завышенной талией и темная «борцовка» - синяя, зеленая, черная или темно-красная, смотря по настроению. Часто к этому добавляется кожаная куртка. Кэррин ненавидит каблуки, потому что в них нельзя бегать. Поэтому – берцы. Такой образ «боевой девчонки» очень нравится Кэррин, хотя, конечно, о милом и романтичном существе можно забыть. 
7. Характер.
Если, прочитав все предыдущее, вы думаете, что Кэррин – классический боец-девушка из голливудских фильмов, подчиненный долгу и самоотверженный,  то сплюньте. Ничего подобного. У Кэррин нет друзей – и в основном потому, что ее заносчивость отталкивает  даже самых терпеливых. Груба и резка, не способна на уважительное отношение, эгоистична сверх всякой меры. Услышав слова «дружба» или «любовь» обычно саркастически усмехается, мол, детские сказки. Готова насмешничать по поводу и без, что тоже не прибавляет к ней хорошего отношения. Боится собак и обожает крупных диких кошек вроде тигров или львов (единственные существа, вызывающие в ней теплые чувства). Авантюристка, часто теряющая голову в порыве азарта. Сумасбродна и ветрена. О понятиях морали обычно просто не задумывается, для нее возможны любые способы, приводящие ее к цели. В общем, то еще созданьице.
8. Биография.
Кэррин родилась в 3285 году, в Англии. Она не помнит своих родителей – от нее отказались в первые же часы ее жизни, и воспитывалась она в детском доме. Обычное для таких заведений состояние – взаимная ненависть, драки, унижение сильными слабых. Неудивительно, что с самого раннего детства Болинор стремилась на вершину «пищевой цепочки». Однако это у нее плохо получалось. Она сознавала свою физическую слабость и старалась избегать тех полных самозабвенной ненависти драк, которые были так нередки и почти всегда заканчивались для нее нокаутом.
***
- Болинор Кэррин!
Девочка оглянулась на голос. Парень из старших стоял в дверях, нетерпеливо оглядывая «малявок». Напрягшись, Кэррин встала с подоконника (она как раз выглядывала на улицу, разглядывая шикарный аэромобиль, невесть зачем остановившийся около их детдома) и подошла к юноше, готовая в любой момент обратиться в бегство.
- Это я.
Смерив ее не слишком любопытным взглядом, парень лениво бросил:
- Дуй к мисс Креббс. Живо.
Внутренне сжавшись, Кэррин помчалась к кабинету начальницы приюта, на ходу припоминая, в чем она провинилась за последнюю неделю. Вроде ничего особо криминального не было. Однако зачем-то же е вызывают?
Когда перед девочкой тихо разъехались пластиковые створки дверей в святая святых приюта, сердце ее замерло и преисполнилось надежды: в кабинете, кроме мисс Креббс сидели еще двое – мужчина и женщина, перед которыми были разложены папки с документами воспитанников. Болинор знала, что это значит – эти люди приехали, чтобы забрать кого-то из приюта. Надо ли говорить, что попасть в нормальную семью – голубая мечта любого из детей, выросших в приюте?
- Мисс Креббс, - неожиданно робко поздоровалась Кэррин. Кивнув ей, начальница обратилась к посетителям:
- Кэррин Болинор, семь лет. Мне кажется, этот вариант вам бы подошел. Девочка активная, способная. Впрочем, вы видели характеристику от учителей. Подойди, Кэррин.
Девочка шла, словно в трансе. Она не могла поверить, что все это происходит с ней – что ее, наконец, заберут в семью, что у нее будут любящие родители. Конечно, она тут же мысленно поклялась, что будет самым милым и послушным ребенком на свете. Вот только, глядя на нее, как-то странно хмурился мужчина. Наконец, ничуть не смущаясь ее присутствием, он заявил:
- Нет, нет, нам она не подходит. Я бы хотел кого-нибудь помладше. И уж точно не брюнетку. Ненавижу этот цвет волос. Моя тетка, ведьма, брюнетка. Нет-нет, не подходит.
Кэррин остановилась и дернулась, как от удара. Собственно, в каком-то смысле удар и был нанесен – в самое чувствительное место, туда, где жила самая заветная мечта. Несколько секунд она стояла, не сводя невидящего взгляда с мужчины, который ее не знал, и с таким безразличием разбил ее надежду. Потом, внезапно сорвавшись с места,  умчалась прочь, чтобы никто не успел увидеть ее слез.
Влетев в детскую комнату, она ураганом пронеслась между играющих сверстников и, наконец, врезалась в Джонни – задиристого мальчугана, который почти всегда был заводилой всех шалостей, а так же имел среди ровесников репутацию первого драчуна. Кэррин было необходимо выплеснуть всю обиду и боль, и она делала это, как умела – сойдясь в драке с Джонни.
Если до этого девочка считалась одной из самых тихих, спокойных детей, то теперь все изменилось. Не проходило и дня, чтобы она с кем-нибудь не сцепилась. Дети из приюта не умеют драться «понарошку», и она не была исключением. Да, поначалу ее драки часто заканчивались тем, что ее приходилось приводить в сознание, но при постоянной практике она довольно быстро научилась использовать природную верткость и маневренность, превратив малый рост в преимущество. Довольно скоро ее стали обходить стороной не только сверстники, но и те ребята, что были на год-два старше.
***
После детдома  Болинор закончила колледж и в 17 лет устроилась работать техником в торговой сети – чинила вышедших из строя роботов, программировала тех, что только поступали в магазины, а в свободное время – собирала самолично придуманные модели. Многие из них приобрели широкую известность в мире ночных улиц, такие как роботы-телохранители, микрожучки и тому подобные устройства, имевшие перед заводскими моделями важное преимущество – относительную простоту механизма, и, как следствие, низкую себестоимость.
***
Такая жизнь быстро стала привычной. Днем – работа, вечером  - курсы по «углублению сознания», ночью – сборка роботов, свидания с парнями, которые ее мало интересовали, как личности, и короткий отдых, по выходным – стрельба в тире из бластера (на свой пятизарядный бластер копила около полугода, и его покупка была одним из самых радостных моментов в жизни, так что с  ним не расстается). Ах да, мы же не рассказали, что это за курсы. Так вот. К трехтысячным годам арийцев на Земле было не так уж много, а новая раса имела и новые возможности. В частности, на этих курсах аврорианцы учились управлять своим сознанием на более высоком уровне – уровне телепатии, гипноза и ментальных полей.
И вот, в один прекрасный весенний вечер, когда серые улицы были еще боле невзрачными и слякотными, чем обычно, девушка, как обычно, возвращалась в свою однокомнатную квартирку, когда к ней подбежал человек лет 40.
- Уходи! Они скоро будут здесь! А где твоя аварийка? Черт, нет времени. Возьми это, - мужчина перебросил ей небольшой изящный кулон. – Я попробую напрячь телепорт, чтобы вытащил двоих, но если тебя не протащит – кулон тебе понадобится. Я тебе объяснял, как пользоваться. В этом случае возвращайся к точке старта, там откроется нормальный проход.
Кэррин не успела ничего понять – очень уж быстро тараторил человек – как почувствовала, что проваливается в воронку аварийного телепорта, исправно перенесшего двух человек.
***
- Ну и кто это? – удивленно поинтересовалась атлантка в Зале Путешествий у агента Долни – того самого чудака, что утянул Кэррин на Станцию. Тот, в свою очередь, непонимающе посмотрел на спрашивавшую.
- В смысле – кто? Элли, конечно.
Атлантка грустно покачала головой, рассматривая девушку:
- Похожа, конечно, но нет. Вы не могли этого знать, Долни, но сигнатура с маячка Элли Болинор пропала тридцать четыре часа назад. Она мертва.
- Вы уверены, Эйрона?
- Абсолютно. – Атлантка еще раз покачала головой, после чего поднесла к руке ошарашенной Кэррин небольшую машинку. – Это не ее ДНК, хотя… хотя очень похожий. У Элли были сестры?
- Да… Близнец. Я наводил справки. Элли взяли в семью в возрасте полутора лет,  а сестра росла в детдоме. Но это же невозможно!
- Нет ничего невозможного, Долни. Жаль, что девочка погибла – это было ее первое задание, а сама она была очень мила.
Оторопело переводя взгляд с атлантки (такое существо вообще никогда прежде ей не встречалось) на арийца и обратно, Кэррин, наконец, не выдержала:
- Вы можете объяснить, что происходит?
Отвлекшись от разговора, Эйрона слабо улыбнулась:
- Произошла ошибка. Агент Долни принял тебя за твою сестру. Не удивляйся, ты ее не знаешь. Вы были совсем малышками, когда виделись в последний раз. Но, раз уж ты здесь… Добро пожаловать на станцию Коалиции Времени.
***
Так вот и получилось, что Кэррин попала на Станцию. Когда она хотела вернуть Долни его кулон, тот лишь улыбнулся и предложил ей оставить его себе – как он выразился, «в качестве компенсации за причиненное беспокойство». Эйрона сказала девушке, что, раз ее сестра по каким-то причинам подходила Коалиции, то с большой долей вероятности может подойти и она, Кэррин. Ей был предложен выбор – остаться на Станции или пройти процедуру стирания памяти и вернуться в привычный мир. Нетрудно догадаться, какой выбор сделала девушка, уже порядком подуставшая от однообразия своей жизни.
9. Навыки.
"Навыки: ранг I: Путешественник
Профессия - агент Времени
Основной – техник (программирование, сборка роботов и другой техники,, починка их и т.п.)
Хобби – телепатия (на этом уровне способна читать мысли не более чем одного объекта за сеанс, не может на них влиять или отсылать мыслеречь)

10. Имущество.
1 минута Блага
Кулон Межмирья
Пятизарядный бластер (заряжается от аккумулятора или солнечной батареи) + 2 сменных аккумулятора
Голограмма Элли – ее дала девушке Эйрона, и это единственное, что связывает Кэррин с сестрой